Евдокии по-прежнему приходилось заниматься многими государственными делами вместе с боярами, принимать участие в их советах и пирах. Злые языки стали клеветать на княгиню, которая во время приемов появлялась в роскошных, подобающих ее княжескому достоинству одеждах, говоря, что она опять думает выйти замуж.

Слухи дошли до ее сыновей, как-то они сказали об этом матери, и тогда, «желая спасти детей своих от греха осуждения», как говорится об этом в акафисте, Евдокия приоткрыла свою одежду, и они увидели ее плоть, изможденную не только постами, но и веригами. Сыновья бросились просить у матери прощения, и она просила их не мстить клеветникам, только сказала: «Дети, не верьте никогда внешнему!»

В 1395 году москвичам предстояло пережить еще одно нашествие татар. Тамерлан, опустошив многие русские города и земли, подошел совсем близко к Москве.

По совету святителя Киприана и князя Василия в Москву была принесена икона Пресвятой Богородицы из Владимира. Народ на коленях со слезами встречал святой образ, причитая: «Матерь Божия, спаси землю Русскую!»

В тот же самый день Тамерлану было видение жены светоносной в воздухе, он в смятении повернул свою армию обратно. На том месте, где народ встречал Владимирскую икону, князь Василий велел заложить Сретенский монастырь.

Осенью 1405 года великий князь Василий с семьей и многочисленные бояре собрались на княжеском дворе принимать росписи в недавно построенном новом Благовещенском храме. Храм расписывали известный художник Феофан Грек, некий Прохор из Городца (город неподалеку от Нижнего Новгорода) и русский монах-иконописец Андрей Рублев.

Должно быть, Андрей Рублев стоял где-то в сторонке, и в центре внимания был Феофан, к тому времени украсивший фресками, как говорит летопись, «более сорока церквей каменных» в Царьграде, Халкидоне, Великом Новгороде, Нижнем Новгороде, Серпухове и других городах. Но уже подходило время Андрея Рублева и его русского (как теперь его называют, московского) стиля с плавными линиями и светлыми весенними красками.

На удивление быстро строилась, восстанавливалась после всех потрясений XIV века молодая Москва. Всего-то двадцать лет прошло после разорения и страшного пожара, оставленного ханом Тохтамышем, а повсюду в Кремле уже высились резные терема в несколько этажей с башенками, галереями и высокими крыльцами, появились новые соборы и колокольни.

На месте колокольни Ивана Великого в то время стояла церковь Иоанна Лествичника, для которой была выстроена первая и самая высокая колокольня в Москве. Именно для нее мастер колокольного литья Борис, как пишут историки, отлил первые большие колокола.

А в 1404 году в Москве на княжеском дворе были установлены еще и диковинные часы. Каждый час на них появлялась человеческая фигурка и била в колокол, отмеряя время. Эти часы сделал пришедший в Москву с Афона сербский монах Лазарь.

Наверняка, на них не раз смотрела и княгиня Евдокия, незаметно подступало и ее время…

По преданию, незадолго до смерти княгине явился Ангел и известил, что пора готовиться к исходу. Евдокия потеряла дар речи и знаками стала просить, чтобы написали икону того, кто был ей вестником. И только когда была написана икона Архистратига Михаила, княгиня узнала явившегося ей Ангела и заговорила.

Седьмого июня 1407 года московская княгиня Евдокия, принявшая перед смертью монашеский постриг с именем Евфросиния, как поется ей в акафисте, преставилась «от земных к небесным». Она была похоронена в основанном ею Вознесенском женском монастыре.

Множество москвичей собралось на площади возле княжеского дворца в тот день, когда Евдокия должна была из своего терема перейти в Вознесенскую обитель. Это было 17 мая, накануне дня памяти князя Дмитрия. Последний раз княгиня Евдокия выходила из дворца в княжеской одежде, чтобы навсегда переоблачиться в иноческую.

За день до этого княгиня явилась во сне одному слепому нищему и обещала ему исцеление.

Сидя на пути Евдокии в монастырь, нищий услышал ее приближение и воскликнул: «Святая княгиня, сделай то, что ты мне обещала!» Но она спокойно продолжала идти, не оглядываясь, и только как бы нечаянно опустила ему рукав своей шубы. Слепой вытер рукавом свои глаза и прозрел.

По преданию, в тот день во время шествия Евдокии в монастырь по площади тридцать больных получили исцеление – как будто бы время вдруг остановилось, и тот короткий переход через площадь матушки, охранительницы Москвы длился целую вечность и продолжается до сих пор.

Святитель Марк Эфесский. Фреска. Кон. XIX в.

На рассвете 8 февраля 1438 года после всевозможных бедствий корабли с греческой делегацией наконец-то добрались до Венеции. Путешествие из Константинополя к берегам Италии заняло больше двух месяцев, и в пути было все – морские бури, землетрясения и обстрелы из метательных орудий с берега.