— Я прошу прощения — вам со Сьюзен, наверное, кажется, что я вас избегаю.

— Вовсе нет. — Ее слова избавили меня от необходимости извиняться за такое же поведение.

Она просительно прикоснулась к моей руке:

— Дон, ты все еще дружишь с Максом?

— Мм, думаю, что да. Он твердый орешек, с ним можно быть закадычными друзьями.

— Ты его совсем не знаешь. — Мэриэн округлила глаза, отпила кофе и скривилась. — Он похож на животное, которое начинает защищаться, когда к нему подходят слишком близко.

Я очень явственно представил себе, как Макс ощетинивается или, как дикобраз, выставляет иглы.

— Но в нем есть что-то такое, что притягивает… Я не могу выразить это словами. Он… по большому счету настоящий. И делает меня настоящей и… значимой.

Я согласно кивнул. Что скрывать, я и сам мог бы произнести эти слова.

— Макс единственный. — Она пила кофе с таким видом, словно это было что-то алкогольное и болеутоляющее. — Я не могу перестать думать о нем.

— Лучше бы ты перестала.

— Я не могу. Я знаю, что он встречается с этой толстой дурой Молли…

— Холли.

— Не важно. Все видят, что она ему не подходит. Что он в ней нашел?

Богиню плоти. Так как не мог сказать это вслух, я в ответ лишь дипломатично пожал плечами. Бывают моменты, когда я чувствую себя британским университетским доном, или, быть может, это для меня просто один из способов защиты. Дон-дон.

— Все дело в сексе. Знаешь, у большинства людей есть фантазии, но Макс… — Она неловко поерзала на стуле. — Ты не поверишь.

Я подумал о письме в моем кармане.

— В самом деле?

— Я сама не могу поверить. — Она отвела взгляд и, шумно прихлебывая, чтобы скрыть смущение, выпила еще кофе.

Последовала тишина, и я громко отодвинул назад стул, чтобы встать и уйти. Она снова схватила меня за руку.

— Спроси его, когда увидишь в следующий раз… Спроси его, вспоминает ли он обо мне хоть изредка. Понимаю, что это глупо, понимаю, что мое место в доме для умалишенных романтиков. Но спроси его, ладно?

Я пообещал и поднялся с места. Она снова криво улыбнулась мне — или у нее всегда была такая улыбка? — и я оставил ее там, в центре моря столов и стульев кафетерия, пьющей черный кофе.

В этот вечер вместо тарелки Сьюзен положила передо мной на стол ключи от машины.

— Мы выезжаем в город, — объявила она и пошла переодеваться. — Ты обещал, помнишь? Когда я согласилась пойти на митинг Эрика.

— Но у нас до сих пор не съедены остатки от праздника.

— Я их заморозила. Мы съедим их на Рождество.

— Ладно. — Мне и самому не очень хотелось подъедать эти разогретые остатки. — Что вы желаете на ужин?

Сьюзен погладила себя по плоскому животу:

— Рыбу. Это неуемное желание посетило меня сегодня днем.

Итак, мы поехали в «Дарли», магазин в семи милях от Оксфорда. Для тех, кто этого не знает, поясню — самую вкусную еду готовят на кухнях гастрономических магазинов: в «Доке ит Плейс» в Гринвилле, где вы получите запеченный окорок величиной в половик, или в «Деб и Ронни», где вам дадут мыльные хлопья и ведро для наживки, если вы закажете мясо с двумя видами овощей. Магазин «Дарли» стоит рядом с почтой, в пятидесяти футах — знак парковки. Это весь центр городка Тэйлор. Сам магазин помещается в обшарпанном здании с парой котов, лениво греющихся на крыльце. «Ешь, или мы оба умрем с голоду» — написано красно-синими буквами на полотнище, укрепленном на стоящем перед входом столбе.

«Дарли» предлагает покупателям самую вкусную рыбу в округе, а в Миссисипи это значит очень многое. Правда, здесь не разрешают запивать рыбу пивом, так как некоторое время назад какие-то футбольные фанаты «Оле Мисс», напившись пива, едва не разнесли магазин, но зато позволят выпить принесенную с собой в бумажном пакете (для маскировки) бутылку вина — видимо, владельцы считают, что любители вина культурны и не позволят себе устроить дебош. У нас была с собой бутылка шардоне, катавшаяся под передним сиденьем. И я и Сьюзен были одеты в драные джинсы. Грег, бывший весьма брезгливым человеком, всегда призывал людей, которых он приглашал в «Дарли», одеваться попроще. Запах жареной рыбы въедался в одежду, волосы, рубашку и даже в нижнее белье и носки. Основное рыбное блюдо подавали с капустой, смешанной с мелкой рыбешкой, все это было очень жирным, как шутливо говорили, с витамином Ж. Но рыба всегда была свежей, плотной и вкусной до самых костей. Ничего подобного я не ел никогда.

Пока мы ехали по старой Тэйлорской дороге, я спросил Сьюзен, как она провела день. Она ответила, что ездила по общественным делам относительно благоустройства дорог, так как пропустила много мероприятий, за что я нес персональную ответственность. Впрочем, сильного чувства вины я все же не испытывал. В последнее время Сьюзен, кроме того, работала в местном госпитале на общественных началах, ухаживая за больными, но без традиционного джемпера в красную и белую полоску. Она говорила, что все идет хорошо, но врачи невыносимые снобы. Я посоветовал уделять этому делу больше времени, и она согласилась. Тема для разговора была исчерпана, и мы замолчали.