Шрифт:
— Шекспир выбрал Венецию местом действия для одной из лучших своих трагедий...
И зал послушно отозвался, как античный хор:
— О-тел-ло! О-тел-ло!
И тут же, естественно, все вспомнили, что героем шекспировской пьесы был чернокожий.
А Дездемона была белокурой.
Да-да, белокурая итальянка: во времена Возрождения знатные красавицы проводили целые дни на крышах своих палаццо, надев специальные широкополые шляпы, лишенные тульи. Они добивались эффекта белизны: пусть лицо останется не тронутым загаром, волосы же выцветут на солнце.
Все взгляды мгновенно уперлись в Алену и Нгуаму.
Лишь несколько присутствующих были свидетелями зарождения конфликта. Для прочих картина была устрашающей: черный великан размахивал ручищами, и казалось, что он готов задушить миниатюрную беленькую девушку.
А она, слабенькая, казалась такой отважной! Не спасалась бегством и не умоляла, как шекспировская героиня:
Как страшен ты! Зачем кусаешь губы? Какое-то кровавое волненье Приводит в дрожь все существо твое. То страшные предвестники. Но все же Надеюсь я — надеюсь, что не мне Быть жертвой их...О нет! Она, храбрая малютка, над которой, по всеобщему убеждению, нависла опасность быть задушенной, упорно пыталась вклиниться между двумя вояками, белым и черным.
На мецената, лишь недавно осыпанного почестями, теперь смотрели с явной враждебностью.
А тому, бедняге, никто не удосужился перевести вышесказанное на французский. Но чутье подсказало ему, что все бледнолицые против него, а тому, кто на сцене, они явно симпатизируют.
Алексей по-своему использовал один из преподанных в детдоме уроков: пусть не при помощи смеха, но все же заставил соперника залезть «в бутылку».
Нгуама, дрожа от гнева, сделал шаг, другой...
...«Сейчас начнется! — с ужасом думала Алена. — И из-за чего? из-за кого? из-за меня! И как они все не понимают, что сейчас потерявший голову Отелло — это Алексей, а вовсе не чернокожий! Это Алеша вспылил из-за своих же необоснованных подозрений! О Господи, что я такого сделала? Какой повод подала? По-моему, никакого. Отчего же он вдруг так разозлился? Я должна его успокоить!»
Она, не без чувства стыда, поймала себя на том, что хочет помириться с ревнивцем, когда должна была бы, напротив, немедленно прервать с ним всякие отношения.
После нескольких часов знакомства он заявлял на нее свои права, как на... жену! Дездемона была замужней дамой!
Это было возмутительно. Но и упоительно.
Ей вспомнилось, как Григорий ревновал ее к успеху, к признанию, и гораздо сильнее, чем к женственному Димочке. А этот человек совсем другой, он просто хочет, чтоб вокруг нее не теснились мужчины, он отстаивает свое право быть для нее единственным! Он хочет один владеть ее любовью, и разве в этом желании есть что-то зазорное?
Известно, что Тельцы сами весьма склонны становиться собственниками, а потому понимают и могут разделить такое же стремление в остальных людях.
Предположим, Алеша сейчас обратил бы внимание на другую девушку, к примеру на ту бойкую черненькую журналистку, как среагировала бы Алена?
Неужели отнеслась бы к этому спокойно?
Разве осталась она равнодушной, когда Ангелина, пользуясь случаем, переманила Григория? Причем ведь не испытывала по отношению к нему Лена особо пламенных чувств!
А уж если бы кто-то посягнул на Алешу... даже если б хоть намек на это возник...
Драться, конечно, не стала бы, аристократка все же, да и не женские это методы борьбы. Но уж и равнодушной бы не осталась. Сцену бы наверняка какую-нибудь устроила.
Или все-таки повернулась бы и ушла?
Но он... Он, слава Богу, не хочет уходить, не хочет обрывать то чувство, которое только-только зародилось. Разве это плохо?
Очень даже хорошо.
Нет, пожалуй, для нее тоже закатить скандал — все-таки было бы лучше, чем решиться на полный разрыв. Тельцы практичны — из двух зол Алена бы выбрала меньшее.
«Ха-ха, но ведь я знакома с этим парнем тоже всего полдня! Ничуть не дольше, чем он со мною... И раз я имею право за него бороться, значит, и он тоже?»
Выходит, не так уж он и не прав?
Да так ли это важно, кто прав, кто виноват! Главное — ей невыносима даже мысль о расставаний.
И, следовательно...
В тот момент, когда «дуэлянты» уже готовы были сойтись, азартные итальянские болельщики-тифози, предвкушая захватывающий поединок, алчно примолкли. Неожиданно Алена вдохнула поглубже и что было сил выкрикнула:.