Повелитель драконов был сух и неразговорчив.

Его жилище было открыто всем ветрам. Вокруг расстилалась безбрежная пустыня, а вглубь пещеры, у которой он встретил Шаннара, он его не пригласил.

«С кем только не приходится иметь дело», — вздохнул про себя Шаннар и в который раз обрадовался тому, что его мысли неосязаемы даже для богов.

В этот раз Зартин принял человеческий облик. Он выглядел воином, в богатой сверкающей кольчуге, со множеством украшений на пальцах, запястьях, голове. Ослепительно сияющий амулет светился на его шее.

— Я уже сотни лет не участвую в Судах Смертных. — Голос Зартина содержал и шорох начинающегося обвала, и далекие раскаты грома. Даже на почтенном расстоянии Шаннар ощущал тепло, источаемое его телом. — Почему я должен изменить своим привычкам? Мои подданные живут в другом мире и не имеют ничего общего с остальными… — он помедлил, — расами.

— Давно ли я нарушал твой покой, Владыка Драконов? — спросил Шаннар, глядя прямо в глаза Зартина, в бушующее алое пламя. Его собеседник выдержал взгляд и чуть усмехнулся. Каждое его движение наводило на мысль о невероятной, почти непреодолимой мощи. Шелест его одежд казался свистом далекого урагана, а звуки голоса внушали ужас.

— По счету времени Ралиона, не беспокоил тысячу сто шестнадцать лет. Что с того? Предыдущий раз я послушался тебя, но мог бы и не слушаться.

«Предыдущий раз тебя и всех твоих подданных могли бы изгнать, не уговори я Элиора поддержать тебя», — подумал Шаннар, но вслух говорить этого не стал. На лице у Зартина читалось, как неудобно ему говорить с тем, чьи мысли — тайна за семью печатями, и Шаннар позволил себе вновь немного этому порадоваться.

— Ладно. — Шаннар стер с лица вежливую улыбку и принял такое же кислое выражение, какое видел на лице у собеседника, — Поистине, терпение мое небесконечно. Если сам мой визит не свидетельствует, что к словам моим стоит прислушаться, то далее убеждать тебя бесполезно. Желаю всего наилучшего.

Он резко повернулся и пошел прочь. Теперь-то он знал, как поступит Зартин, и прилагал все силы, чтобы не расхохотаться. Как просто порой можно заставить собеседника сделать то, что нужно! При условии, конечно, что вас не сотрут в порошок, не обратят за беспокойство в нечто безобидное, не одарят любым из тысяч известных проклятий. О смертные! Для чего вы выдумываете своим богам такое щедрое разнообразие проклятии…

Невзрачное серое здание, у которого они встретились, имело по двери в центре каждой стены. И двери, и стены, и ступени были невероятно пыльными — словно тысячелетия не дул здесь ветер, не проходила ничья нога. Нламинер было коснулся массивной золотой ручки, когда Рисса поймала его за руку.

— Взгляни-ка, — указала она пальцем поверх двери.

Там, полускрытая осевшей пылью, была высечена надпись. На Тален. Словно вся вселенная на нем разговаривает, подумал Нламинер, подпрыгивая, чтобы смахнуть наросты пыли. Открывшаяся надпись была так же лаконична, как и непонятна.

«РАЛИОН».

— Понятно, — кивнул он, — дорога домой. Не хочется туда вернуться? Рисса покачала головой.

— Нет, мне много чего было обещано, если я вернусь назад. Тебе там, кажется, тоже делать нечего. По крайней мере, сейчас.

Нламинер кивнул.

— Ну что же, пошли дальше. Следующая дверь (шли они по часовой стрелке) была помечена:

«МУЗЕЙ».

— Не сказал бы, что у этого музея много посетителей, — сказал Нламинер, отряхивая с коленей поднявшуюся въедливую пыль.

— Как бы самим не оказаться экспонатами, — проворчала Рисса и потянула его за руку. — Пошли дальше.

«АНЕКТАС».

— Что бы это значило? — спросил Нламинер озадаченно. — Я что-то не припомню такого слова.

— Я тоже.

«ПОРТ».

— Отлично! — выразил Нламинер свое восхищение. — Последние несколько дней у меня складывается впечатление, что я — кукла в какой-то непонятной и страшно глупой пьесе. Теперь я в этом совершенно убежден. Ну что, куда пойдем?

— Пойдем-ка дальше, — сказала Рисса, у которой начало возникать нехорошее предчувствие.

Следующая дверь была девственно пыльной, и надпись на ней гласила: «БИБЛИОТЕКА». Оба путешественника посмотрели на надпись, затем друг на друга.

— Пять сторон у квадрата, — задумчиво произнес Нламинер и вновь почесал затылок. — Хорошо, что я сидел, а не ходил вокруг здания. Долго же мы искали бы друг друга!

Они помолчали несколько минут.

— Я настроен войти, — заявил Нламинер. — Может быть, мы кого-то и позабавим, если будем без конца бегать вокруг этого здания, но мне, честно говоря, хочется ясности.

— Пошли, — согласилась Рисса.

Он открыл дверь, и из открывшегося черного проема на них пахнуло пылью выдержки в несколько тысячелетий. Воздух был невероятно сух, и от него неприятно запершило в горле.

Они сделали шаг в проем, взявшись за руки, и окунулись в непроглядный мрак, что тянулся на многие мили во все стороны. Слабое эхо их шагов возвращалось спустя несколько секунд, и от этого единственного звука у Нламинера по спине забегали мурашки.