Тот хмыкнул и извлек собственную булавку. Сравнил, стараясь не прикасаться к ним пальцами. Все, включая форму камня и царапины на оправе, было абсолютно одинаковым.

— Честно говоря, я ничего не понимаю, — покачал Рамдарон головой. — Вызови Кинисс, скажи ей — может, там что-нибудь поймут.

Но Таилег не стал никого вызывать и просидел остаток дня у себя в комнате, глядя на плывущие над морем тяжелые облака. Настроение у него сразу испортилось.

А ночью ему приснилось, что над Континентом повисли плотной пеленой облака, но вместо дождя из них сыпался нескончаемый поток таких же булавок.

Утром он решился и вызвал Кинисс по шарику экстренной связи; такой был теперь у каждого из них.

— Таилег? — отозвалась та немедленно.

— У меня очень странная находка, Кинисс. Мне бы хотелось показать ее.

— Сейчас буду, — отозвалась она, и шарик погас.

Спустя минуту Кинисс постучалась в дверь его комнаты.

Таилег предложил ей сесть и молча вытащил на свет булавку.

— Я вчера нашел ее под грудой камней, — пояснил он. — Мне стало немного не по себе. Кинисс некоторое время молчала.

— Я боюсь, что сейчас тебе станет очень не по себе, — ответила она и вытряхнула на стол содержимое небольшого мешочка.

Таилег ошарашено уставился на груду в несколько сотен булавок.

— Они появляются одна за другой, — пояснила Кинисс. — Пока что мы исследуем только населенные пункты. По каким-то причинам булавки возникают лишь по ночам. Это, правда, нам работу не облегчает. Все маги будущей Академии и все Наблюдатели заняты день и ночь.

На короткий момент Таилега обуял невыразимый ужас.

— Я… — слова с трудом шли ему на язык. — Подожди меня здесь, Кинисс… я сейчас.

Рептилия кивнула и устроилась у стола, уперев голову в ладони и глядя в облака.

…Таилег бродил по скользким от дождя скалам и дрожал. Не от холода — одет он был тепло, — а от чего-то еще. Ему, которому уже не угрожала смерть, было страшно.

Он представил себе, как тысячи людей с интересом подбирают булавки, втягиваясь в тот же круговорот событий, что уже повлек множество смертей. Как количество бессмертных растет с каждым днем.

Что-то блеснуло в трещине между камней. Он наклонился и увидел еще одну булавку. Яростно пнув ее, Таилег со всех ног поспешил обратно.

— …Я отправляюсь, — произнес он бесцветным голосом. — Кинисс, скажи мне правду — что произошло помимо этого дождя из булавок?

— Мы успели найти и закрыть в общей сложности двести шесть порталов, — ответила Кинисс, и Таилег понял, что она страшно устала. — На вечер вчерашнего дня.

— А… потери?

— Девяносто шесть человек. Из тех, что погружались в порталы. Других жертв нет.

— Куда же ведут порталы? — Таилег не верил, что этот разговор происходит на самом деле.

Рептилия пожала плечами:

— Точно неизвестно, но, как правило, в очень недружелюбные места. Искренне надеюсь, что тамошние обитатели и дальше будут успевать к порталам позже нас.

— И ты молчала? — спросил Таилег, ощущая себя преступником. — Почему ты не сказала мне об этом раньше?

— А ты смог бы выполнять мое особое поручение, если бы сам не хотел его выполнять? — ответила Кинисс, прикасаясь своими необычайно теплыми пальцами к его ледяным запястьям. — Мы никогда никого не заставляем силой. Это бессмысленно — и последствия могут быть только еще более худшими.

— Я сейчас снова жалею, что не могу умереть, — горько пожаловался Таилег и сел, глядя на россыпь украшений. — Все, что случилось, будет на моей совести.

— Можешь считать так. — Кинисс повернулась к нему лицом, и в ее глазах не было ни капли жалости. — А можешь и не считать. Никому не известно, что было бы, согласись ты сразу же. Многие живы. Те, кто умерли, знали, что они идут на смерть. Возможно, больше смертей не будет. Кто знает?

Она отошла к окну.

— Корабль прибудет через день, — объявила она. — Вам придется плыть на запад. Это отнимет существенно меньше времени — сезон ветров в разгаре.

Таилег молча кивнул.

— Может быть, ваша миссия будет бессмысленна, — произнесла Кинисс. — Тогда Рамдарон прав, и наступили сумерки мира. Но я до сих пор надеюсь, что все вернется на круги своя. Для большинства ничего особенного не произошло.

Так, впрочем, и должны приходить сумерки. Тихо и постепенно.

— Удачи, Таилег. — Рептилия сжала его локоть, и юноша почувствовал себя гораздо лучше. — И постарайся не испытывать жалости к себе. У вас, людей, это чувство — наиболее омерзительное.