— Ну как, понятно, Сова?

— Возможно, — сказала Сова глубокомысленно, — я могла бы претендовать на преподавательскую должность в Университете.

Возможно. А возможно, что и нет. Увы, мы не настолько уверены, что Сова окажется столь уж ценным пополнением университетского преподавательского состава, поскольку у Совы есть одно незавидная особенность — она, собственно, так глубокомысленно и вставила себя в эту главу, чтоб послужить здесь примером этой особенности: Сова имеет некий Имидж, который стремится поддерживать. При этом Поддержание какого-либо Имиджа имеет тенденцию включать себя — то есть вмешиваться — в способ восприятия Того, Что Есть. Но если нет ясности восприятия Того, Что Есть, как можно его познавать? А если не можешь познавать, как сможешь обучать?

Тут можно вспомнить, как Кролик обнаружил записку от Кристофера Робина, гласящую: «УШОЛ ЩАСВИРНУС ЗАНИТ ЩАСВИРНУС К.Р.» и показал её Сове, чтоб получить Мудрый Совет…

Сова взяла у Кролика записку Кристофера Робина и осмотрела её с неудовольствием. Она, конечно, могла подписаться САВА и могла написать сложное слово СУББОТА так, что никто не спутает его с ВОСКРЕСЕНЬЕ, и ещё могла внятно прочесть всё, толком написанное, если, конечно, никто не заглядывает через плечо и ежесекундно не переспрашивает «Ну?»…

— Ну? — сказал Кролик.

— Да, — сказала Сова, глядя уже Мудро и Вдумчиво. — Я понимаю, что ты имеешь ввиду. Несомненно.

— Ну?

— Именно, — сказала Сова. — Абсолютно.

И добавила, чуть подумав:

— Если бы ты не пришёл ко мне, мне следовало бы прийти к тебе.

— Зачем? — спросил Кролик.

— Именно за этим, — сказал Сова, очень надеясь что Кролик, наконец, сам объяснит хоть что-нибудь.

— Вчера утром, — солидно пояснил Кролик, — я зашёл к Кристоферу Робину. Его не было. А на его двери была приколота записка.

— Эта самая?

— Другая. Но такого же содержания. Всё это очень странно.

— Поразительно, — сказала Сова, недоуменно уставившись снова на записку, причём её вдруг на мгновение показалось, что у Кристофера Робина что-то случилось с каким-то свинтусом. — И что ты предпринял?

— Ничего.

— Наилучшее решение, — авторитетно произнесла Сова.

— Ну? — сказал Кролик опять, поскольку Сова уже знала всё.

— Именно, — сказал Сова.

Некоторое время после этого ей ничего не приходило в голову, а затем, внезапно, пришло.

— Скажи мне, Кролик, — сказал она, — поточнее: какие именно слова были в первой записке. Это очень важно. От этого зависит всё. Какие именно слова были в первой записке.

— Те же самые, что и в этой.

Сова внимательно посмотрела на него, размышляя, а не спустить ли его пинком с дерева, но, рассудив, что это всегда успеется, решила попробовать ещё раз выяснить, о чём они тут толкуют.

— Припомни, пожалуйста, именно слова — сказала она так, как будто Кролик ничего не ответил.

— Было просто сказано УШОЛ ЩАСВИРНУС. Так же, как и здесь, только здесь добавлено ЗАНИТ ЩАСВИРНУС.

Сова вздохнула с видимым облегчением.

— Ага! — сказала Сова. — Теперь мы, наконец, знаем, где мы остановились.

— Да, но где Кристофер Робин? — сказал Кролик. — Вот в чём вопрос.

Сова опять уставилась на записку. Уж для неё-то, с её-то образованием, прочесть всё это было проще простого. «УШОЛ ЩАСВИРНУС. ЗАНИТ ЩАСВИРНУС» — всё, как и полагается в записках.

— Ну, тут же всё совершенно ясно, мой дорогой Кролик, — произнесла она. — Кристофер Робин отправился куда-то со Шасвирнусом. Он и Щасвирнус заняты чем-то вместе. Ты в последнее время не встречал где-нибудь в Лесу Щасвирнуса?

Таким образом, в ситуации с пониманием записки Кролик оказался ничем не лучше Совы, потому что и у него тоже есть некий собственный требующий поддерживания Имидж — имидж Командира-Кролика-ответственного-за-ситуацию, который порождает вокруг столько суеты, столько волнений и всяких ой-ёй-ёй-что-творится-в-мире, что на то, чтобы просто присесть и задуматься, о чём, собственно, речь, совсем не остаётся времени.

— Привет, Пух, — сказал Кролик.

— Привет, Кролик, — сказал Пух, будучи в настроении лирическом.

— Ты эту песню сам написал?

— Ну, я в этом как бы участвовал, — сказал Пух. — Это ведь не Мозги, — скромно продолжил он, — потому что Ты Знаешь Почему, Кролик. Но иногда на меня это накатывает.

— Хм, — сказал Кролик, который никогда не позволял вещам накатывать на него, а всегда накатывал на них и сбивал их с толку сам. — Ну ладно, вопрос в другом. Ты когда-нибудь видел в нашем Лесу Пятнистого или Травоядного Щасвирнуса? Вообще, хоть когда-нибудь?…

— Нет, — сказал Пух.

— Нет — не вообще, — добавил он, чуть подумав. — Я вот только что видал Тигру.