Шрифт:
— Я понимаю, что управлять Поднебесной — не твоё дело. И всё же я хотел бы знать, не приходили ли тебе какие-либо мысли по этому поводу?
Мальчик не отвечал. Император спросил его еще раз. В ответ мальчик опять повторил свой вопрос:
— Сильно ли отличается управление Поднебесной от ухода за лошадьми?
— Расскажи мне об уходе за лошадьми, — сказал Жёлтый Император, — и я отвечу тебе.
— При уходе за лошадьми, — сказал мальчик, — необходимо удостовериться, что ничто им не навредит. Поступая так, мы удаляем в самих себе всё, что могло бы повредить лошадям. Управление Поднебесной сильно отличается от этого?
Жёлтый Император дважды поклонился до земли и воскликнул: «Небесный Наставник!».
— А он был в горшочке с крышкой? — спросил Пух.
— Кто в горшочке? Пух, ты о чём?
— Мёд…
— Какой мёд?
— Мёд, о котором ты недоговорил: «Если кто мой мёд…». Это ты сказал.
— Ах, «Если кто ПОЙ-МЁТ»! Ты просто ослышался.
— Ох, твой мёд ещё и поёт?
— Слушай, Пух, у тебя когда-нибудь бывает, чтобы ты совсем-совсем не думал о желудке?
— Я очень редко думаю о желудке, — сказал Пух.
— Да? Я рад это слышать.
— Я думаю в основном о еде.
— М-да! — сказала Сова. — Хорошенькие дела!
— Пух, надо, наверное, что-то делать? Может что-нибудь придумаешь? — попросил Пятачок.
— Ну, я только что подумал кое о чём, — сказал Пух. — Так, об одном пустяке.
И он запел:
Я лежу на животеС чем-то твёрдым на хвосте,С видом, будто просто отдыхаю.На спине удобней мне,Но лежу не на спине,И жужжалку вот стене напеваю.Если б кто-нибудь пришёлИ вернул на место пол,Я не возражал бы, конечно,Потому что так лежатьДа к тому же и жужжатьЕсли долго, то неинтересно.Сколько здесь — апчхи! — вокруг!Эта мне — апчхи! — не друг.Неизвестно, кто вообще с нею дружит…Мне — апчхи! — набилась в нос,Нос встревожен мой всерьёз,Так же, как глаза, да и уши,Не говоря уж о хвосте, лапах и прочихкуда менее чувствительных местах.— Только и всего, — сказал Пух.
Сова, пренебрежительно фыркнув, сказала, что, если Пух, конечно, закончил думать о своём личном «только и всего», то можно, наконец, задуматься и над Проблемой Общего Спасения.
— Потому что, — сказал Сова, — мы не можем выйти через то, что раньше было дверью. Теперь её чем-то привалило.
Но вернёмся ненадолго к даосским принципам. Как только мы устраняем вмешательство Эго, энергия Универсума оказывается способна течь через нас беспрепятственно. Это является одной из причин, почему даосы подчеркивают важность Малого, Ничтожного, Младенческого, как это делает и Лао-цзы в двадцать восьмой главке «Даодэцзина»:
Мужское ведая,придерживайся и женского.Стань рекоювсему в Поднебесной.Как воды речные плавные,движим будь неизменною Добродетелью;Возвратись к состоянью младенца.Ведая свет,придерживайся и тени.Стань образцомвсему в Поднебесной.Как образец, себя повторяющий,действуй с неизменною Добродетелью;Возвратись к началу.Ведая высшее,придерживайся и низкого.Долиною станьвсему в Поднебесной.Подобно долине,наделяющей всех изобилием,давай с неизменною Добродетелью;Возвратись к естественной простоте.Взаимодействуя с Силой Малого, мы следуем Пути, как сказано в тридцать четвёртой главке Лао-цзы:
Великий Путь растёкся повсюду,слева и справа.Жизнь десяти тысяч вещейот него зависит.Он их всех опекает,никому не отказывая.Совершает всё то, чему быть надлежит,но не ставит себе в заслугу.Укрывает всех и питает,однако не требуетсебя полагать властелином.Не требует ничего возвращать.Может быть назван Ничтожным.Десять тысяч вещейему следуют,к нему возвращаясь.И всё же не требуетсебя полагать властелином.Потому достоин назватьсяВеликим.Так же и мудрый великим становится,стремясь быть малым.А тем временем в домике Совы…— Но как же отсюда выйти по-другому? — спросил с тревогой Пятачок.
— Это и есть та Проблема, Пятачок, которую я предлагаю обдумать Пуху.
Пух уселся на пол, который когда-то был стеной, и пристально поглядел на потолок, который когда-то был другой стеной, — тою, которая со входной дверью, которая когда-то была настоящей входной дверью в домике Совы, и постарался всё обдумать как следует.
На бывшей входной двери Совы висел решетчатый почтовый ящик…
— Сова, ты сможешь долететь до почтового ящика с Пятачком спине? — спросил Пух чуть погодя.
— Нет, — быстро отозвался Пятачок. — Она не сможет.
А Сова объяснила про Не-при-спо-соб-лен-ность Своих Спинных Мышц. Она уже как-то объясняла Пуху и Кристоферу Робину этот важный момент и вот, наконец, дождалась возможности повторить это ещё раз, потому что про Мышцы это такая штука, которую проще объяснить дважды, чем надеяться, что кто-то поймёт её с первого раза.
— Понимаешь, Сова, если получится засунуть Пятачка в почтовый ящик, он сможет протиснуться через щёлку, куда бросают письма, спуститься вниз по дереву и сбегать за помощью.