— Ну почему странно, — откликнулся Молдер. — Живут они здесь недалеко. Вышел на прогулку, видит, гроза собирается… Побежал на вершину, чтоб поэффектней было. Вызвал молнию…

— Как вызвал? По телефону?

— Спроси… Он скоро придет, — Молдер мило улыбнулся. Взял со столика журнал и принялся перелистывать.

Скалли прошлась по комнате, полюбовалось рисунками на стенах. Вытащила из коробки игрушечный пистолет, повертела в руках и положила обратно. Наконец снова повернулась к Молдеру.

— Ты что, еще не читал последний «Плейбой»? Я думала, ты более прогрессивен, — Дэйна насмешливо смотрела на Фокса.

— Естественно, прочитал. Ты мне лучше скажи: не помнишь, был ли в него вложен портрет молодой женщины…

— Нет, в «Плейбое» отсутствуют портреты молодых женщин… Ни одного нету, — язвительно перебила Скалли.

— А это кто тогда?

Мол дер протянул фотографию, лежавшую между страницами журнала. Дэйна взяла ее и долго рассматривала, подставив под луч света.

— Похоже на фотографию из выпускного альбома, — она отложила портрет и внимательно оглядела комнату. — Я где-то видела… Ага, вот он…

Скалли подняла пыльную, набитую тряпками коробку. Вытащила толстый альбом в красном переплете. Картонные страницы оказались замусолены, словно альбом много раз пролистывали. В одном месте фотография отсутствовала.

— Шэрон Кавит. Учительница литературы, — прочитала Скалли. — Ты ее знаешь?

— Мастерская, где работает Дарин, называется «Кавит-авто-инкорпорейтед». По-моему, здесь существует какая-то связь, — серьезным тоном произнес Молдер. — Мы можем узнать адрес и приехать к ним в гости. Думаю, у нее найдется что нам рассказать.

— Поехали…— пожала плечами Скалли. Они попрощались с матерью Дарина и вышли во двор. Солнце уже перевалило за полдень и медленно скатывалось к горизонту. На холме двое рабочих распиливали сломанную вчерашней грозой верхушку тополя. Молдер вынул из кармана платок, тщательно вытер руки. Зачем-то протянул его Скалли. Странная, неживая тишина повисла над домом: ветер не шуршит листвой, ни одна муха не жужжит над ухом.

Фокс стряхнул с себя оцепенение, пошел к машине. Взялся за руль. Прежде чем повернуть ключ зажигания, снова протер руки и наконец спрятал носовой платок.

Тормозной след на мягком асфальте был хорошо виден. Шериф осматривал место происшествия, время от времени записывая что-то в толстую тетрадь в кожаной обложке. Молоденький полицейский, сдвинув фуражку на затылок, обводил следы мелом. Второй, такой же молодой, веснушчатый, расставлял красные флажки.

— Что произошло? — Джон Кавит повернулся к шерифу.

— А, какой-то молодой обормот ехал на красный и врезался в бок другой машине. С правами у него тоже не все в порядке. В общем, понятно. Жаль, наказывать некого.

— А что с ним?

— Всмятку. Руль сломался в руках, и обломок пробил грудь. Второй водитель пристегнут был, так у него теперь перелом основания черепа. Почему жив — не ясно. Но дышит. Одна «скорая» уже уехала. А эта стоит, трупа ждет, — Бенджамин махнул рукой в сторону красно-белой машины с крестом на боку.

— Мне когда приступать к разбору завала? — Джон прикоснулся ко лбу, потер переносицу.

— Как только мы здесь все закончим, пометим, разберемся, что произошло…

— Ты же вроде во всем разобрался… Джон пригладил курчавые волосы, стало видно, как покраснели прикрытые веки. Казалось, Кавит устает прямо на глазах.

— Эй, Джон! С тобой все в порядке? — шериф схватил Кавита за плечи.

— Да, ерунда… Не выспался, а тут еще эта жара… Сейчас пройдет.

Он покачнулся и медленно сполз на асфальт. Шериф наклонился над упавшим, рванул ворот рубашки. Перламутровые пуговицы раскатились во все стороны.

— Врача! — заорал шериф во всю свою полицейскую глотку.

Дюжий негр, санитар машины скорой помощи, выскочил из салона и, на ходу подхватив чемоданчик с инструментами, подбежал к лежащему Кавиту. Оттолкнул шерифа, наклонился над лежащим. Резко надавил на грудь Джону. Воздух с тихим шипением просочился сквозь сомкнутые губы.

— Шок! Давай шок!

Врач, тоже выскочивший из салона, повернулся и побежал обратно. Через секунду он снова появился, но уже с аккумуляторами и присосками. Негр ритмично нажимал на грудную клетку в надежде заставить сердце биться. Врач приклеил электроды, повернул какую-то рукоятку.

— Сначала триста пятьдесят! — крикнул врач санитару.

— Давай!

Металлические контакты, хищно поблескивая, зависли над лежащим, соприкоснулись с грудью. Мышцы даже не шелохнулись.

— Я же сказал, включай батарею! — врач развернулся к негру.