— Ему пришлось выждать какое-то время.

— Целый год? А вам известно, что африканские дипломаты не имеют возможности зайти в кафе и даже воспользоваться туалетом, когда проезжают через Мэриленд по дороге в Нью-Йорк или из Нью-Йорка?

Он опять удивился.

— Мы занимаемся этой проблемой.

— Я слышала, Джек, то есть господин президент, говорил Энджи Бидл Дьюку, что им надо посоветовать добираться самолетом.

— Это неправда. Ну, хорошо, может, он это и говорил, — поправился Бобби, глядя ей прямо в глаза, — но это была шутка.

— Но ведь в этом нет ничего смешного . Разве его не беспокоят такие вещи?

— Конечно, беспокоят, и вы это знаете, но он умный политик и не пытается добиться невозможного… Чтобы что-то изменить, нужно время. Например, мы целых девять месяцев добивались, чтобы Кастро освободил пленных, захваченных в ходе операции в Заливе свиней, а этот вопрос очень беспокоил президента.

— Какой смысл добиваться освобождения пленных, захваченных на Кубе, когда негры в своей собственной стране не могут даже зайти в уборную?

— Со временем мы решим и эту проблему.

— Значит, вы, как политик, тоже не стремитесь добиться невозможного, Бобби?

Он ответил не сразу. Лицо его стало тревожным, словно своим вопросом она задела что-то сокровенное в его душе.

— Не знаю, — вымолвил он наконец. — В какой-то степени, да, вы правы. Все дело в том, что я не хочу быть таким политиком. У Джека это получается само собой, а мне приходится переступать через себя. — Он помолчал. — Но хватит о жестокости.

Мэрилин дотронулась до его руки под столом.

— Вы никогда не казались мне жестоким, — сказала она.

— Вы могли ошибаться на этот счет, — резко ответил Бобби; на лице его отразилась безграничная печаль. К концу ужина ей уже казалось, что она хорошо изучила Бобби, и он ей понравился гораздо больше, чем она ожидала, хотя в его манере держаться и выражении лица проскальзывало нечто такое, чего она никак не могла понять. У нее возникло ощущение, что он боится ее.

Подали кофе, гости стали понемногу напиваться. Бобби повел ее в затемненный угол гостиной.

— Мне нужно поговорить с вами, — сказал он. — Наедине.

Сама не зная почему, Мэрилин вдруг поежилась.

— Здесь достаточно уединенное место, — заметила она.

Бобби покачал головой.

— Давайте выйдем на свежий воздух.

Они прошли на террасу.

— Не хотите прогуляться по пляжу? — предложил он.

Мэрилин собралась было возразить, что на ней вечерний туалет из тонкой серебристой парчи и открытые туфли на каблуках-шпильках, но, заглянув ему в лицо, передумала. Она молча сняла туфли и, оставив их на террасе, отошла в темноту, откуда ее не было видно. Наклонившись, она отстегнула от пояса чулки, сняла их и сунула в свою сумочку.

— Я готова, — сказала она, и вдвоем они ступили на песок и зашагали вдоль берега. Маленькие волны, ярко переливаясь в лунном свете, завитками накатывались на песчаный берег. Ступать босыми ногами по песку было приятно, хотя узкое платье сковывало ее движения.

— Вам не холодно? — спросил Бобби. Он на мгновение коснулся ее руки, как бы нечаянно, но она была уверена, что он это сделал умышленно. В лунном свете лицо Бобби казалось серьезным, даже мрачным. Он сделал глубокий вдох, как человек, которому предстоит нырнуть в ледяную воду.

— Знаете, а ведь меня прислали сюда, чтобы поговорить с вами, — осторожно начал Бобби, словно врач, который вынужден сообщить плохие новости.

— О чем же?

— О Джеке.

— И в чем же дело?

— Он… э… не может больше встречаться с вами, Мэрилин.

Она не остановилась, хотя от такого сообщения лишилась дара речи. Теперь она поняла, зачем он приехал. В глубине души она давно знала, что это неминуемо, и смиренно ждала, когда топор вонзится в шею, не смея взглянуть на орудие казни. Что ж, топор почти у цели — достаточно одного взгляда на Бобби Кеннеди, чтобы исчезли все сомнения.

— Значит, все конечно? — вымолвила она, стараясь говорить спокойно.

— Да, все кончено.

— Но почему?

— Он — президент, Мэрилин. У него есть враги. Вспомните сцену в вестибюле отеля “Карлайл”. Письмо к матери. Ваше заявление журналистам в связи с болезнью отца. И еще вы всем говорите, что он собирается развестись с Джеки и жениться на вас… Все это очень опасно. Я знаю, вы любите Джека, но если вы любите его по-настоящему , то должны отказаться от него.