“Мэрилин”.

“Так же, как Мэрилин Монро?”

Тихий смешок.

“Точно”.

“А кто вы по профессии?”

“Я актриса. Вернее, была актрисой. — Опять смешок. — Меня недавно уволили”.

“А кто этот “человек, занимающий очень важный пост в правительстве”? Вы можете назвать его имя?”

Пауза. Я слышал записанное на пленку дыхание Мэрилин.

“Бобби Кеннеди… Ух! Наверное, мне не следовало это говорить”. — Послышался щелчок. Мэрилин повесила трубку.

— Боже мой! — воскликнул я.

— Так это она?

— Похоже. Больше она не звонила?

— Звонила. Она звонит каждую ночь, иногда по два раза за ночь. Она говорит, что беременна и что отец ребенка — Бобби. Послушай, вот еще что. Она захотела познакомиться со мной. Ей понравилось, что я с таким вниманием и сочувствием разговаривал с ней, и она пожелала познакомиться со мной лично … Но знаешь, это совсем не в моем вкусе. Почтя все, кто звонит на передачу, как правило, чудаки или сумасшедшие, так что никогда не угадаешь, на кого можно напасть… Но в ее голосе было столько отчаяния, что я согласился. И потом, я подумал: будь что будет, это ведь и впрямь может оказаться Мэрилин…

— Так это была она?

— Вне всякого сомнения. Мы встретились в баре ресторана “Браун Дерби”. Это возле студии, сразу же за углом. Это точно была она, Мэрилин.

— Что она говорила тебе?

— Мы разговаривали с ней часа два. Она мне много чего порассказала про Бобби Кеннеди и президента, очень интимные вещи. И мне показалось, что она говорила осмысленно. Я запомнил одну ее фразу: “У меня была слава, даже больше, чем нужно. А теперь я хочу счастья, и я обрету его или умру”.

— Она не была пьяна, как ты думаешь?

— Нет, думаю, что нет. Со мной она выпила только бокал белого вина и больше ничего. Она говорила так, будто только что прилетела на землю с какой-то другой планеты, но пьяной она не была.

— А куда ты дел эти пленки?

— Никуда не дел. Слушай, Дэйвид, при чем здесь пленки? Мою программу каждую ночь слушают никак не меньше полумиллиона людей. И они тоже слышат ее признания о том, что Бобби Кеннеди — отец ее ребенка, что он собирается ради нее бросить Этель. Рано или поздно на это кто-нибудь обратит внимание.

— Ты можешь не отвечать на ее звонки?

— Нет, — резко и сердито ответил Алан. — Профессионалы так не поступают, Дэйвид. И потом, если хочешь знать, мне кажется, только эти звонки и помогают ей жить . Она очень одинокая женщина, с очень неустойчивой психикой. Она нуждается в помощи. Поэтому я и звоню тебе. Если она покончит с собой, я не хочу чувствовать себя виноватым, слуга покорный.

— Я совсем не это имел в виду, Алан…

— Именно это, — бесстрастно возразил он. — Я знаю, на кого ты работаешь. Но не забывай: я не считаю Бобби героем. Он — зловредный негодяишка, один из тех, кто лишил меня работы за то, что я не стал давать показания на своих коллег перед комиссией. Он ничем не лучше Роя Коуна, да и Джек тоже под стать всем деятелям сената, которые дрожали перед Маккарти. Хочешь преклоняться перед Кеннеди, Дэйвид, дело твое, ну а я делать этого не собираюсь. Слишком многим они испортили жизнь. И мне в том числе.

— Понимаю.

— Тогда пойми и то, что я не стану мешать Мэрилин высказываться, чтобы защитить репутацию Бобби, которого все считают верным мужем. Я на ее стороне.

— Я тоже.

— В каком смысле?

— Я не хочу, чтобы она пострадала.

Алан помолчал, обдумывая услышанное.

— Надо думать, этим людям ничего не стоит погубить ее. Ты можешь это предотвратить?

— Не знаю. Попытаюсь.

— Я и впредь буду принимать ее звонки, но, по возможности, буду стараться отвлечь ее от этой темы.

— Я очень благодарен тебе, Алан. За заботу о ней . Завтра я буду в Лос-Анджелесе. Если захочешь связаться со мной, я остановлюсь в отеле “Беверли-Хиллз”.

— Ты же только что из Лондона.

— Да, это верно, — угрюмо подтвердил я, подумав, что мне опять предстоит длительный перелет.

Я попытался дозвониться до Бобби, но он как раз в это время летел в Хианнис-Порт. Президент был уже там, и мне удалось поговорить с ним. Своим звонком я помешал его отдыху, и он был раздражен.

— Я выхожу в море на яхте, — сказал он. — Надеюсь, у тебя хорошие новости.

— Новости совсем не хорошие, господин президент. Это касается Мэрилин.

— Я слышал, ее уволили из киностудии. Очень жаль. Как она это восприняла?

— Трудно сказать. Я думаю поехать туда и все выяснить. Бобби говорил с тобой о ней? — спросил я.

— Она прислала ему телеграмму. Довольно странного содержания. Он показывал мне ее. Она была приглашена на ужин, который Бобби и Этель давали в Хикори-Хилл в честь Питера и Пэт, — дурацкая затея, надо сказать, ввиду сложившихся обстоятельств, — и она отказалась, выразив по этому поводу сожаление… Подожди-ка минутку, Бобби дал мне копию этой телеграммы… Ага, вот она.