Пока Александр Иванович читал всю эту ахинею и раскидывал мозгами по поводу прочитанного, его чуть не сшибли раскрывшейся дверью c табличкой «Отдел булавок». Из пахнущей мытым полом комнаты выскочила барышня c решительно дьявольскими глазами и спешно направилась к группе миировцев, облепивших окно в конце коридора.

– Представляете, товарищи, – гаркнула она на ходу. – Стягунчиков правым уклоном страдает! Все думали левым, а он правым! Мне только что позвонили!

– Да не может этого быть...

– Стягунчиков?!

– Враки!

– Сын сукин он. Я всегда говорил, что в голове у него сквозняк.

– Вот это шок! Ай-да Стягунчиков, подлец этакий!

– Аида Васильевна, а сведения точны?

– Вне всяких сомнений. Светозаров звонил!

– Позор на все учреждение!

– А наши председатели тоже хороши! Вот у Иванова, например, нет великой интуиции, а у Сидорова – прорицательного ума. Как вы думаете, кто из них обладает даром творческого воображения? Конечно, никто. Они только и умеют строгие приказы отдавать. Знаете, что мне вчера сказал личный секретарь товарища Иванова? Иванов и Сидоров – финансово обеспеченные люди! И скоро у наших шефов будет не один авто, а целых два.

– А я всегда вам говорила, что Иванов перспективу не видит.

– А Сидоров рисковать не умеет.

– А Иванов не может многообещающий договор подвергнуть тщательному анализу.

– А вы знаете, что кредитное соглашение c Италией на триста пятьдесят миллионов лир уже заключено? Вот где работа была! Вот где работают способные ответработники. Не то что наши миировцы!

– Да, ворочать советскими миллионными суммами – это вам не шуточки шутить!

– Иванов, по-моему, вообще не думает о растущей известности Миира.

– Это Сидоров не думает, а Иванов как раз думает!

– Вы хоть сами понимаете, что сказали?

– А что такое?

– А в чем дело?

– Вы сказали глупость!

– Я, например, хотела сказать, что приемов Миир давно не устраивал.

– Тоже мне сообщили!

– А вы человек, которому присущ только сухой цивилизованный юмор.

– Опять туманно и непонятно говорите!

– Ах! ах! ах!

– Да! да! да!

Александр Иванович обернулся, почесал рукою за ухом и, пройдя мимо трехметроворостой стенгазеты, медленно приблизился к восклицающим миировцам.

– Простите, товарищи, за навязчивость, а чем, собственно говоря, занимается ваше учреждение?

За навязчивость пришлось выдержать на себе семь мужских и два женских пристальных взгляда, по которым без особого труда угадывался вопрос: «Вы что, гражданин, полный идиот, что ли?» А в поросячьих глазках вышеупомянутой Аиды Васильевны даже блеснул веселый огонек, изо рта вылетело деревянное, полное сарказма замечаньице:

– В Миире идиотизмом не занимаются, тут люди работают!

– Чтоб меня уволили по сокращению штатов, но вы, гражданин, много себе позволяете!

Голос этот принадлежал худощавому мужчине в синей жилетке.

– А он лобан!

– А почему лобан?

– Да вы посмотрите на него: ни лица, ни морды, один лоб – и тот безобразный! – пробасил сероглазый тип, хлопая себя по брюху.

– Благодарю вас, – c гусарской надменностью процедил Корейко и, поклонившись соответствующим образом, отошел от глупых миировцев и уселся на один из трех стульев напротив двери c табличкой «Бухгалтерия».

Контора большая, это ясно, – предался размышлениям бывший счетовод. – C оборотом тоже немалым, это понятно. Люди работают. Чем занимаются? Какая разница! Что мне нужно? Точнее, кто мне нужен? Конечно же, председатель. А их два! Непонятно. Бардак какой-то! А если так, то необходимо использовать этот бардак в своих целях. Как же их заинтересовать? Может быть, тягой к прогрессу? «Немхерес» – прогрессивный винный напиток? А что? Бредово? Да, бредово! Но могут клюнуть. Идиотам надо делать идиотские предложения! У них своя логика. Значит, нужно, так сказать, в свете последних решений, уложиться в непонятно-какую деятельность Миира, то есть эту дурацкую контору при желании можно сделать существенным пайщиком.

Пока Александр Иванович обнаруживал в себе способность нестандартно мыслить в ситуациях c идиотскими конторами, за дверью бухгалтерии раздавались битте-дриттовские возгласы.

– А вы меня буржуями не стращайте! Я в Миире главбух со дня основания! Счетовод вшивый! Вы и полушки не стоите! Буржуйчик вы недорезанный, Платон Миронович! Происхожденьецем своим, прямо скажу, не блещете!

– А вы, Павел Жиянович, торговлишку при нэпе имели и насчет социализму скептически были настроены!

– Это я-то скептически?

– Ну не я же!

– Нэп – это полная утопия!

Слово «утопия» было сказано c ударением на последнем слоге.

– Это вы сейчас рветесь, а внутри вас нэпманишко сидит! Знайте, звякните на меня доносом – я вас тоже не пощажу!

И тогда главбух Миира выловил из своей души слово, которое уже давно тяжелило его сердце:

– Умалишенец!

– Нэпман двурогий!

– Хватит, Платон Миронович, в бухгалтерии детсадовщиной заниматься! Хватит. Лучше работайте лучше!

– А я что, по-вашему, делаю? Вечно вы, товарищ Ксенофонтов, меня зажимаете, вот мы и ссоримся c вами. А ссора, сами знаете, дело поганое, в наше время ни к чему хорошему не приводящее...