– Я встречал на Ганимеде парня, отец которого тогда поссорился с любимой и с горя спрятался где-то в джунглях Амазонки, – сообщил Юрий.

– Ну и что? – заинтересовался Джерри.

– Ничего особенного. Просто несчастных влюбленных стало двое: один – на Земле, другой – на Терре, – пояснил Старадымов.

– Ситуация, – протянул Линекер, – как же они из нее выкрутились?

– Один женился на простившей его девушке. Их сыном, кстати, и был мой знакомый. А другому, чтобы не пугать любимую – она-то ничего не знала, – пришлось навсегда покинуть Землю…

– Такие случаи действительно были, – подтвердил я. – Совету тогда пришлось поломать головы, чтобы устранить их последствия. Так что отсутствие следов Атлантиды на Земле вполне объяснимо.

– Хорошо, – согласился Юрий. – Но не могли же все без исключения атланты в момент катастрофы находиться на своем острове. Ты сам говорил, что у них была огромная армия, которая как раз в то время, если верить Платону, вела войну с греками.

– А ты представь себе положение этой армии. Родина исчезла неизвестно куда, кругом враги… Ясно, что долго обороняться деморализованные атланты не могли. Жестокий обычай древних времен повелевал убивать иноплеменников, и встречи с одинокими скитальцами кончались обычно уничтожением последних представителей некогда многочисленных и могущественных народов. История полна таких примеров. Древние римляне в свое время беспощадно расправились с жителями этрусского города Вей: перебили и продали в рабство. Вдобавок у атлантов очень характерная внешность: укрыться среди представителей других народов и племен они никак не могли. Не забывайте к тому же, что древние были убеждены: Атлантиду покарали боги, и довершить уничтожение атлантов значило исполнить волю небожителей…

Мои разглагольствования прервали звуки множества барабанов.

Если до этого население города было занято своими неотложными делами: женщины ругали детей, несли на головах кувшины с водой, корзины с фруктами; мужчины победнее торговали на рынке, крутили гончарные круги, стучали молотками, обрабатывали камни, из которых то тут, то там сооружались новые постройки в два, а кое-где и в три этажа; мужчины побогаче вели беседы и командовали слугами, то заслышав барабанную дробь, все замерли, как по команде повернули головы в сторону храма. Даже белокурые ребятишки прекратили беготню, притихли.

По радостным лицам стало видно, что все ждали этого сигнала и выполняли повседневную работу, постоянно помня, что он вот-вот должен прозвучать. Теперь мне было понятно, почему женщины облачены в праздничные одежды, почему они, ругая детей, только делали вид, что сердятся, а их глаза лучились ожиданием восторга, почему мужчины были столь сосредоточены, суровы и то и дело поглядывали в сторону северо-восточной части города – туда, где на склоне одинокой горы темнела громада странного здания, по всей вероятности, храма. Рядом с ним воинственно упирал в небо трезубец огромный взлохмаченно-грозный каменный идол с гипертрофированными мускулами атлета и характерным для атлантов могучим носом, начинающимся чуть выше бровей.

Барабанная дробь смолкла, и внезапно все пришло в движение. Дети наперегонки бросились к центру столицы. За ними бежали женщины. Едва сдерживались, чтобы не рвануться вперед, мужчины. На улицах появились темнолицые старики.

– Кажется, что-то намечается, – довольно потер руки Линекер и повернулся к Старадымову. – Юра, прибавь-ка ходу, а то поспеем только к шапочному разбору.

Юрий с улыбкой взглянул на меня:

– Может, не будем спешить, Богомил?

– Теперь не тот случай, – обиженно отозвался я, но тут же, укорив себя за тон высказывания, оживился: – Джерри прав, пора прибавить ходу!

Старадымов мгновенно переместил нас к холму, и бот завис над стоящими возле метровых ступеней каменного божества глашатаями. Пока те собирались с духом, Линекер покосился на шарообразный бицепс идола, до которого было не больше нескольких метров, и неприязненно полюбопытствовал:

– А это что за тип?

– Греки называли его Посейдоном, – улыбнулся я. – Этот тип повелевает морской стихией.

– Вы поосторожней с оскорблениями, – со смехом сказал Старадымов. – А то обидится да ка-ак жахнет по боту своими вилами, никакая защита не спасет.

Я посмотрел на плотно сжатые губы идола, на каменный блеск его глаз:

– За ним такое водилось.

Джерри проследил за моим взглядом и шутливо передернул плечами:

– М-да… С него станется…

Глашатаи разом выставили правые ноги вперед, вобрали в себя побольше воздуха. Заметив это, Старадымов утопил клавишу ретранслятора речи и негромко произнес:

– Внимание.

Все три глашатая хором выкрикнули что-то вроде:

– Слушайте! Слушайте! Слушайте!

Всякое шевеление в толпе прекратилось. Выдержав ораторскую паузу, глашатаи продолжили:

– Завтра, как только взойдет Солнце, все мы по велению Детей Владыки Океана и по зову наших сердец соберемся здесь, чтобы просить Великого Бога принять наших избранников.

Не успели они договорить, как от стены храма отделился сухонький старец в белом одеянии и едва слышно произнес:

– Я, Верховный жрец, именем Детей Владыки Океана повелеваю: возвращайтесь в свои дома и до восхода Солнца не смейте покидать их. Каждый, осмелившийся нарушить запрет, будет казнен стражей, а тело его выброшено на поругание.