Его могила справа от ворот, когда входишь во двор с улицы. Тут же корявое дерево сарубэри с белой скользкой корой, по которой, как Ябадоо рассказывал Васе и его товарищам в первый день приезда матросов в деревню, даже обезьяна не может влезть. Сейчас дерево в цвету. На могиле поставили крест. Строй моряков во главе с адмиралом в молчании отдавал последний долг. Дочь Пьющего Воду зажгла над свежим холмом душистые палочки.

– Яся... Яся... – шептали, подходя и кланяясь, жители Хэда.

...С тех пор кустарник, на котором вырастают ягоды, погубившие матроса Букреева, в деревне Хэда называют «Яся-короси», что означает: «Смерть Яся».

– Сашка, ты уснул?

Из-за бумажной перегородки никто не отзывался.

– Храпит!

Юнкера Лазарев и Корнилов вышли на террасу. Ветра нет. Священник на днях объяснял, что у богатых и знатных террасы строятся на втором этаже так, что луна видна всю ночь, всегда можно наблюдать ее прохождение и любоваться. Отец Василий водит дружбу с бонзами и добывает подобные сведения.

Капитан приказал завтра с утра идти в чертежную. Подробно все покажет унтер-офицер Григорьев. Офицерам некогда, заняты подготовкой команды к отплытию, ремонтом шхуны и в командировках.

– О боже, боже! Капитан все боится, что мы бездельничаем! Как будто сам в нашем возрасте не жуировал!

резким голосом запевает Корнилов.

– Господа, не вовремя! – сказал через открытое окно Елкин, занимавшийся за большим столом.

– «Что толку в э...» – запел через некоторое время юнкер Лазарев.

– «Что толку в этакой безделке», – подхватил юнкер Урусов, выходя с заспанным лицом.

Вечерело. Через двор кто-то шел. Из-за клумб с высокими кустистыми цветами адисая появился старший офицер Мусин-Пушкин и поднялся по плахам ступеней. Юнкера встали. Пушкин очистил метелкой пыль с сапог.

От юнкеров пахло сакэ. Что мне делать с этими лодырями? Пушкин сделал вид, что ничего не замечает, и ушел в дом. Юнкера прошли за ним, чтобы на виду у него разойтись по каютам.

– Вы говели, господа? – спросил их Пушкин.

– Да, говели. И причащались.

– Играли сегодня?

– Да, как всегда, после занятий – в «масло».

– Потом спевались, – сказал Лазарев. – Как только пройдет пасха, будем разучивать с людьми «Бородино».

В свободное время юнкера стравливают петухов, для этого подаренных им дочерью господина Ота, или играют в «масло». Старик, служивший при храме за небольшую плату, мог исполнить любое поручение.

Капитан придумывал для юнкеров обязанности, приказывал заниматься строем с молодыми матросами, в положенные часы ходить в Хосенди, где офицеры обучали их математике, навигации и другим предметам, посещать лагерную церковь и простаивать все обедни, вечерни и всенощные. Хорошо, что французский можно не учить, избегаем говорить по-французски из-за войны, английским занимаемся, но называем американским. И вот, еще не хватало, в распоряжение Григорьева!

Утром в чертежную зашли Можайский и Зеленой.

– А-ре-са-сан нету? – тихо спросила Оюки, подавая им чай.

– Алеши нету, – отвечал Можайский. – Он еще в Симода.

Девушка успокоилась. «Симода» – это означает важные государственные дела. Алеша – воин, так и должен быть в походах, а не около женских халатов, как юнкера.

– Оюшка, – сказал унтер-офицер Авдеев, – твой Алеша-сан спит с Америкой. Слыхала? Да?

– В самом деле, говорят, американка на балу влюбилась в Сибирцева, – чертя на бумаге как бы в полузадумчивости, сказал Урусов.

– Вы что? – испуганно вскричал Зеленой и перевел взгляд на Оюки.

Все засмеялись.

Можайский пришел клеить змея, а Зеленой помогать. Летающие бумажные змеи – прообразы будущих летательных аппаратов, которые плоскостями будут опираться на воздух. «Ну и опирайтесь на воздух!» – отвечали остряки в кают-компании.

Можайский делал змеев с двумя и даже с тремя параллельными плоскостями. Вчера бумажный квадрат с андреевским крестом поднялся высоко и ушел за лес. Шелковая тончайшая бечевка петлей держалась на руке. Закричали дети. Зоркие глаза их увидели, что змей сам возвращается обратно.

– Как вам удался подобный фокус?

– Это не фокус, юнкер. Хэда удобное место для подобных опытов. Узкие извилистые долины, кручи, море с бухтами и заливами среди гор, все это порождает разницу давлений и температур, возникают местные, слабые воздушные течения, как бы провинциальные... Их-то мне и надо!

Можайский пытался сговориться с американцами и приоткрыл им свои замыслы, но те, кажется, сочли его за сумасшедшего. Они показались ему обычными мещанами, каких много во всем мире. Узнали откуда-то слово «маниловизм».