– Теперь десять лет будут вспоминать, – буркнул Джонни.

– Будут, пока я директор… А тут еще твой Горыныч…

– Банки мы уже собрали, – успокоил Джонни. – На трех драконов хватит.

– Дело не только в банках. У вашего дракона три головы, и ты наверняка в каждую пасть вставишь огнедышащий аппарат…

– Ну…

– Вот именно что "ну". Давай сразу договоримся: чтобы никаких пиротехнических эффектов.

– Как это?

– "Так это". Чтобы ни пороха, ни селитры, ни секретных адских смесей…

– Я что, совсем идиот? – оскорбился Джонни. – Третьеклассники, они же еще маленькие, при чем тут смеси…

– А операция "Зеленый слон"? Там были первоклассники.

– Так я и сам тогда… ну, не очень был, – самокритично признался Джонни. – А сейчас мы в глотки Горынычу импульсные лампы вставим. От фотовспышек. Братцы Дорины обещали сконструировать систему.

– Это безопасно?

– У них всегда все безопасно. Специалисты же…

– Может, все же прицепить к Горынычу огнетушитель?

Джонни понял, что это шутка, и деликатно посмеялся. Но директор остался серьезным и задумчивым. Джонни сбоку глянул ему в лицо и спросил прямо:

– У вас опять неприятности, да?

– Как тебе сказать… Не очень крупные, но… постоянные какие-то. Я, товарищ Воробьев, не справляюсь со своей работой.

– Ну уж!.. Это кто так говорит? – возмутился Джонни.

– Те, кому положено. Многие…

– А вы сами тоже так думаете?

– То, что думаю я, мало кого интересует.

– А что думаем мы… ну, вся школа? Тоже никого не интересует?

– Боюсь, что тоже… Поскольку я вас распустил.

– Как это?

– Слушай, Воробьев? Ты же вполне интеллигентная личность. Откуда у тебя такая привычка: "как это"?

– Больше не буду. А как это вы нас распустили?

– "Так это" распустил. У меня излишне "пионерские" методы работы.

– Как э… Почему пионерские?

– Потому. Я же много лет работал вожатым. Вот и говорят: "Вы, Борис Иванович, до сих пор не забыли пионерское детство. А школа – не летний лагерь, здесь главное – дисциплина и стопроцентная успеваемость". Справедливо говорят, я это и сам отлично понимаю.

– Что, наша школа хуже других? – обиженно возразил Джонни.

– Отнюдь… В ней много хорошего. Но не директор.

– Ну уж… – опять сказал Джонни.

– Вот тебе и "ну уж". Так что постарайтесь не осложнять мне жизнь. Уяснил?

– Уяснил. Постараемся, – пообещал Джонни. И встревожился: – Только что-то мне все равно не нравится…

– Что?

– Вы сказали… Вот это: "Дай мне доработать до конца полугодия". А потом что?

Борис Иванович сказал медленно и внушительно:

– Милый Джонни Воробьев! Как, по-твоему, чем директор отличается от ученика? Подумай своей лохматой головой.

Джонни подумал.

– Ну… многим.

– Прежде всего тем, что ученика невозможно выставить из школы, если только это не законченный малолетний преступник… А с директором гораздо легче.

– Выставят? – шепотом спросил Джонни.

– Всякое может быть. Вот я и хочу дотянуть до зимних каникул, а там уступить место более опытным товарищам. Тихо и мирно.

– Не надо, – быстро сказал Джонни.

Борис Иванович невесело хмыкнул.

Джонни пообещал:

– Если мы виноваты, мы что-нибудь придумаем. Мы во всей школе…

– Дело не в вас. Дело во мне. Я не директор…

– Директор!

Борис Иванович тихонько засвистел на ходу. Это был "Марш юнармейцев школы №2", сочиненный Сергеем Волошиным.

– Куда же вы денетесь-то? – горько спросил Джонни.

– Поделиться с тобой жизненными планами?

– Ага, – сумрачно сказал Джонни.

– Ладно, раз уж начал… На Южном берегу Крыма строят пионерский лагерь. Одно геологическое управление строит для своих ребятишек. Хороший лагерь, вроде Артека, только поменьше. Меня туда зовут начальником.

– Кто зовет? – насупленно спросил Джонни.

– Зовут… Люди, которые помнят меня вожатым. Считают, что это дело как раз по мне… Там хорошо. Там то, что я люблю.

– А здесь… уже не любите, что ли? – не очень вежливо сказал Джонни.

– Не любил бы, так и не раздумывал бы. А теперь маюсь… Только, пока ломаю голову, может случиться, что не окажется у меня дела ни здесь, ни там.

– Посреди учебного года директоров не меняют, – напомнил Джонни. Кое-что в школьной жизни он понимал. – И не отпустят вас.