Асмер присвистнул, принцесса сказала звонким голосом:

– Это еще ничего не значит!

Ланзерот сказал до жути ледяным голосом:

– Ваше Высочество! То, что он бросился к вам на помощь, могло быть… могло быть частью некого плана. Могло быть простой несогласованностью в действиях. Ведь за нами охотятся разные группы. Одни лично за вами, другие… другие за нашим грузом.

Бернард возразил:

– Ланзерот, ты умеешь заглядывать вперед, чего я со своим неповоротливым умом не умею. Но сейчас он, скажем честно, всех нас спас!.. Ишь, гад, в кучу песка… Он меня от этого песка спас, а мне большего и не надо. Да, колдун его не смог… но, может быть, у Дика просто кожа толстая… А ты, Дик, что молчишь?

Я развел руками.

– Не знаю, – ответил я искренне. – Просто ничего не знаю.

Бернард вдруг потребовал:

– А ну перекрестись!

Я перекрестился. Довольно неумело, но перекрестился, и на лицах Рудольфа и самого Бернарда увидел облегчение. Даже лица Асмера и принцессы просветлели, только Ланзерот смотрел с прежним подозрением.

– Пусть лучше прочтет молитву, – предложил он Бернарду. Меня он игнорировал. – Лаудетор Езус Кристос!

– Я почти не знаю молитв, – сказал я и поспешно добавил: – Но кто их знает целиком? В моем медвежьем краю даже священники знают только пару первых слов… да и то все по книжечке… да под фанеру. Вы можете сказать любую молитву, а я повторю ее за вами! Не знаю, почему на меня не подействовало заклятие колдуна. Не знаю. Но я точно не на стороне Тьмы…

Про себя добавил, что уж точно и не на стороне Бога, меня тошнит от этого Средневековья в век компьютеров и Интернета, и все эти священники в их шаманских одеждах вызывают только брезгливость.

Бернард звучно хлопнул ладонью по рукояти топора.

– Ладно, – заявил он громко. – Мы в походе!.. Здесь нет судей. Зато есть топор и веревки… Пока что все исходящее от Дика было нам в пользу. Я знаю, что лучше утонуть, чем ухватиться за руку, протянутую дьяволом… но пока никто не доказал, что Дик служит дьяволу, я принимаю его руку.

– И я принимаю, – сказала принцесса пылко.

Рудольф поколебался, взглянул на Ланзерота, на Бернарда, сказал уклончиво:

– Я пока не тону, так что от хватания воздержусь. Но все-таки, если бы не стрела Дика… простите, ваша милость, то был ваш арбалет… меня сейчас клевала бы какая-нибудь паршивая ворона. Вас, без сомнения, долбили бы благородные вороны, баронских кровей, а меня так… простолюдная, с выдранным хвостом. Так что я не прочь, чтобы Дик и дальше ехал с нами. Лучше ко мне поближе. Это я на случай, ежели вы им брезгуете.

Теперь я понимал, почему Бернард внезапно бледнеет, начинает шептать молитву, а его невидящие глаза устремляются поверх конских ушей к незримым градам. Рудольф иногда дергался и хватался за топор, Асмер ни с того ни с сего вздрагивает, глаза становятся дикими, а взгляд провожает в чистом поле нечто незримое для меня. Все они тут же творили молитвы, кто шепотом, кто во весь голос, хватались за кресты, крестились сами и перечеркивали крестообразными движениями пространство. Если бы эти кресты становились видимыми, мир выглядел бы как окна во время ленинградской блокады, когда для защиты от взрывной волны их обклеивали полосами крест-накрест.

Я сам два-три раза чувствовал странное чувство, словно на меня дует прохладный ветерок. Это было именно чувство, а не сам ветерок, ибо охватывал меня и при полном безветрии, и при жарком ветерке в спину, и даже ночью у костра под одеялом.

Похоже, что нас стараются выловить и всякими колдовскими сетями. Или неводами. Тонкими, тоньше любых нитей паутины, которую рвут даже мухи, но колдуну это неважно, ему главное, что сеть дрогнет в каком-то месте, подаст сигнал, и туда можно тут же направить своих убийц, нанятых разбойников, степные банды, натравить местных разбойничающих феодалов…

«Они это чувствуют, – мелькнуло в голове. – Они все, даже скалообразный и толстокожий Бернард, чувствуют эти колдовские сети гораздо сильнее, чем я!»

Я ехал, раздумывал о странностях этого мира, снова и снова возвращался к разговору с незнакомцем, угостившим меня вином. Он сказал, что есть королевства, где живут умом. Где живут намного справедливее… Не там ли разгадка, как я сюда попал? И как вернуться?

Однако он сказал, что те страны на юге. Но ведь там земли захвачены войсками Тьмы…

Внезапно в глазах стало темно. Темно, хотя я чувствовал на коже жаркое прикосновение солнца. Распахнулось звездное небо, усыпанное сверкающими бриллиантами, огромными и яркими. Их было столько, что роились, как пчелы. Я не успел ахнуть, среди звезд возник исполинский храм, надвинулся, я оказался внутри, душа скукожилась и ушла в пятки, в точку, в атом, страшась нечеловеческой мощи и великолепия…

Свет ударил по глазам, я невольно сощурился, хотя видение посетило меня на кратчайшую долю секунды. Я за свою жизнь дважды видел молнию сравнительно близко, так вот в ее свете почему-то все застывало: прохожие с поднятыми ногами, деревья – согнувшиеся от ветра, останавливался даже стремительно проносящийся мимо автомобиль, а грязно-серые брызги повисали в воздухе разорванными кружевами старой половой тряпки…