– Вы подтверждаете слова отца о том, что покушались на жизнь вашего друга Левушкина?
– спросил майор, садясь за стол и вытаскивая бланк протокола.

– Подтверждаю, - глядя в пол пробормотал Эдуард.

– Расскажите, при каких обстоятельствах это произошло...

Эдуард стал медленно, монотонным голосом рассказывать о происшествии, опуская, разумеется, все ссылки на события десятилетней давности.

– Странно все это, - удивлялся майор.
– На вас совершается нападение, вас похищают, привозят на какую-то опушку леса, там устраивается драка, потом вы убегаете, угоняете машину похитителей, случайно встречаете своего приятеля Левушкина, находящегося в розыске и непонятно откуда там взявшегося, сажаете его в машину, а он вдруг ни с того, ни с сего бросается на вас... Кстати, где вы взяли нож?

– Он лежал в бардачке "Жигуленка", - хмуро ответил Эдуард.
– Когда мы выходили из машины, я прихватил его на всякий случай. Слишком уж агрессивно был настроен Левушкин.

– Так. И дальше что?

– Обороняясь от него, я вынужден был ударить его ножом. Он упал. Я потащил его в машину, посадил на заднее сидение, провез некоторое расстояние...

– Ну?

– И оставил на дороге. На Волоколамском шоссе, приблизительно на двадцатом километре, точно уже не помню. Сам же прошел некоторое расстояние, остановил машину, сказал, что меня ограбили и у меня нет ни копейки. Шофер поверил мне и довез меня до Тверской. Вот и все... Рассказал все отцу, он вызвал вас...

– Более, чем странное поведение, - поражался майор.
– Хорошо, допустим, что вы ударили ножом Левушкина, действительно обороняясь, но потом-то вы могли вызвать "Скорую", сообщить в милицию. А вы просто оставили умирать вашего друга на дороге...

– Ничего странного в этом нет, - вмешался отец.
– Зачем ему было это делать? Он оставил машину на дороге, предполагая, что все обвинения падут на владельцев машины, похитивших его самого и от которых он сбежал... И если бы не моя порядочность, он бы так и остался безнаказанным...

– Ладно, будем разбираться. Подпишите протокол, гражданин Григорянц и собирайтесь.

– Возьми мое пальто, Эдик, - как ни в чем не бывало, предложил отец.
– Пальто, ботинки, короче, все, что нужно. И если понадобится моя помощь в рамках закона, безусловно, сделаю все, что от меня зависит. Но только в рамках закона...

– Пошел ты, - окрысился Эдуард.
– Ничего мне от тебя не надо... Попомнишь ты ещё этот вечер...

Адвокат только развел руками, окидывая сумрачным взглядом милиционеров, вот, мол, кого я вырастил...

Эдуарда так и увели в спортивном рваном костюме. Единственное, что он принял от отца, так это его старые зимние сапоги... Не в одном же тапочке идти в февральскую ночь...

А адвокат Григорянц тут же набрал хорошо знакомый ему номер телефона.

– Алло. Григорянц говорит. Ну что, пришла пора платить за добро.

– Помощь нужна?
– лаконично спросил скрипучий мужской голос.

– Да нужна, и срочно. Немедленно. Очень вас прошу как можно скорее быть у меня дома.

– Надо так надо, я ваш должник... Скоро буду...

– Жду..., - произнес адвокат и снова раскурил свою трубку...

16.

Утром следующего дня в приемную одной районной больницы зачастили посетители. Причем, все они пришли только к одному больному - Андрею Левушкину. Ни свет ни заря появилась молодая красивая девушка, вся в слезах, затем приехали родители Левушкина, вскоре после них приехал следователь из Управления Внутренних дел, и, наконец, к больнице подкатил на джипе и Костя Савельев.

Но, к больному никого не пускали. После операции он находился в бессознательном состоянии. Операция была достаточно сложная, у больного оказалась повреждена печень, он потерял много крови. Но опытный врач провел эту операцию блестяще. К посетителям он вышел бледный, но улыбающийся.

– Ну что?
– бросилась к нему Зоя.

– Будет жить ваш Левушкин, - слегка дотронулся он до её плеча.

– Спасибо вам, спасибо..., - рыдала она.

– Спасибо не мне, спасибо тому человеку, который подобрал его на дороге, - отвечал врач.
– Еще бы полчасика, и я был бы бессилен.

– А кто это был?
– спросила мать.
– Вы?
– обернулась она на стоящего в стороне Костю.
– Ведь это вы позвонили нам...

Костя неопределенно пожал плечами, мол, может быть, я, а, может быть, и не я...

Бледный отец подошел к Косте и крепко пожал ему руку. Мать заплакала, Зоя подбежала к Косте и поцеловала его в небритую щеку.

– Да ну, что вы, в самом деле?
– смутился Костя.

– Когда я смогу поговорить с больным?
– спросил врача следователь, крепкий мужчина лет сорока.

– Полагаю, не раньше завтрашнего дня, сегодня он будет целый день приходить в себя.

– Я никуда не уйду!
– запальчиво провозгласила Зоя.
– Я буду сидеть здесь и ждать, пока Андрюша придет в себя...