Толлер ужаснулся. Такого страха он никогда прежде не испытывал - смесь ксенофобии, потрясения и элементарного беспокойства за свою шкуру лишили его дара речи. Он стоял и не мог двинуться. Стинамирт, потрясенный ничуть не меньше, сразу перестал подсоединять газовую сферу к пистолету. Безголосая речь содержала в себе не просто утверждение - она передала им чувство знания, и теперь оба мужчины поняли, что пуля, ударившая в стену сферы, будет отброшена назад с не меньшей силой.

"Вы можете не тревожиться".
– Беззвучный голос излучал уверенность и что-то еще, что можно было бы принять за заботу, если бы не очевидная снисходительность и отсутствие тепла.

"Мы и не боимся..." - вызывающе подумал Толлер, но тут же запутался в хаосе соображений, как донести эту мысль до захватившего их в плен существа.

"Говори как обычно, твои мысли сами организуются, и мы сможем обмениваться идеями, - поведал ему чужак.
– Но не трать время на ложь, пустые похвальбы и угрозы. Ты собирался сказать, что не боишься меня, а это явная неправда. От вас всего лишь требуется успокоиться и не совершать ошибки, попытавшись сопротивляться".

Полная уверенность в голосе инопланетянина и чопорность, с которой тот заявлял о своем превосходстве, вызвали у Толлера унаследованную им от деда ярость, с коей он не способен был совладать. Багровое облако затуманило мозг, освободив Толлера от цепей, сковавших его тело.

–  Лучше ты поберегись, - крикнул он.
– Я не знаю, что ты задумал, но буду сопротивляться тебе до последней секунды - и смерть грозит тебе!

"Это очень интересно.
– Мысль чуждого существа была пронизана любопытством.
– Одна из ваших женщин отреагировала с такой же бессмысленной воинственностью, Толлер Маракайн, - и я почти уверен, что она именно та, с которой ты соединен на эмоциональном уровне".

Эта реплика открыла Толлеру глаза.

–  Так ты захватил наших женщин?
– заорал он, совершенно позабыв о собственном положении.
– Где они? Если им будет причинен хоть какой-нибудь вред...

"Они нисколько не пострадали. Я просто переправил их в безопасное место, расположенное в миллионах миль отсюда, - и намереваюсь точно так же поступить и с вами. А сейчас я введу в сферу усыпляющий газ. Ничего не бойтесь. Вы просто уснете, а когда придете в сознание, то окажетесь в более приемлемой обстановке. Поскольку вы пробудете у нас неопределенный срок, вам периодически будет поставляться пища".

–  Мы не животные, чтобы нас холили, поили и кормили, - отрубил Толлер, все еще кипя от гнева.
– Мы последуем за тобой туда, где содержатся женщины, но по собственной воле и с открытыми глазами. Вот мои условия, и если ты согласишься на них, я даю слово, что ни один из нас не попытается убить или ранить тебя.

"Твоя самоуверенность поразительна - и способна сравниться разве что с твоим невежеством, - прозвучал спокойный ответ.
– Создания, находящиеся на такой примитивной стадии развития, не могут причинить мне вреда, но тем не менее я усыплю вас, чтобы вы не сопротивлялись во время перевозки".

Фигура за хрустальной стеной сделала какой-то жест, распавшийся радужными осколками в ледяных ячейках, и один из шестиугольников вдруг потемнел. К внешней поверхности сферы что-то приложили. Стинамирт закончил сборку пистолета, поднял его и нацелил на черное пятно.

"Желаешь покончить жизнь самоубийством, Бэйтен Стинамирт?
– В беззвучном голосе чувствовалась жалость, с которой натуралист наблюдает за маленькой мушкой, угодившей в сеть паука.
– Вряд ли!"

Стинамирт взглянул на Толлера, блеснув глазами из узкой щелки между шарфом и капюшоном, и опустил пистолет. Тот кивнул, одобряя его благоразумие, и - специально отрешившись от окружающей действительности неожиданно вытащил меч и одним быстрым движением вонзил его в хрустальную стену. Ухватившись левой рукой за поручень, он придал телу необходимое ускорение и надавил на стальной клинок. Лезвие глубоко погрузилось в сверкающие клетки, и в разные стороны полетели стеклянные осколки.

Хрустальная сфера закричала.

Страшный вопль отдался в умах людей, разительно отличаясь от точно сформулированных и изящно поданных мыслей, посылаемых инопланетянином. Толлер сразу же понял, что крик этот исходит из стен сферы и от замерзшего озера, распростершегося вокруг станции, - это был множащийся вопль страдания, в котором вновь и вновь сталкивались гармония и хаос. Наконец все утихло, и послышался странный хныкающий беззвучный голос:

"Мне больно, Возлюбленный Создатель! Ты не говорил, что примитивы могут повредить мое тело".

Толлер, повинуясь инстинкту воина, не позволил неожиданному голосу отвлечь его и помешать атаке. Он достал врага и теперь должен был расправиться с ним раз и навсегда. Его меч с некоторым сопротивлением двинулся вперед, словно проходя через слой невидимой губки, но, напрягшись изо всех сил, Толлер все-таки прорубился сквозь стеклянные ячейки. Сделав еще один выпад, он отколол целый кусок и проделал в сфере дыру.

Изменив стиль атаки, он использовал рукоятку меча, чтобы еще больше увеличить поврежденную область, и несмотря на невидимое сопротивление, ему удалось отколоть еще две клетки и выкинуть их во внешнее пространство. Воодушевленный успехом, он перекинул меч в другую руку и врезал по стене кулаком. На этот раз у него на пути не возникло никакого волшебного барьера, который смягчил бы удар, поэтому сразу несколько шестиугольных ячеек, еле держащихся на своих местах, вылетели наружу и исчезли из виду. Дыра в стене значительно увеличилась.