– Чего молчишь, командир? Расскажи про "наезды на овец".

– Какого ты до меня прибодался?!
– срывающимся голосом восклицает старшина. Внутри у него все горит от стыда и обиды, от перенесенного унижения. Но ему хочется. Несмотря ни на что, "сохранить лицо", и он пытается сдержать истерические нотки.
– Я при чем? Есть председатель совета коллектива!

– Слышь, ты, жентельмен красивый, ты кончай мне по ушам гулять! С этим председателем у нас проблем не было, покуда ты не появился! Твоя это возня мышиная. И макли ты тут крутишь, а не он. В общем, так: три минуты тебе привести себя в божеский вид, утирайся - и пошел вон отсюда. Еще раз повторятся твои штучки - я с особого пришел, уйду на тюремный. "Мочить" тебя не буду, я старый жулик, "мокруху" не уважаю. Но инвалидом сделаю. На всю жизнь. Будешь лежать и в потолок поплевывать, будут тебя кормить манной кашей и "утку" выносить. Но не каждый день. Каждый день выносят из-под тех, кто платит. А тебе чем башлять? Ты ж голожопый, как павиан.

Савелкин поднимается, отряхивается и уходит, втянув голову в плечи.

– Ну как, дядя Коля, сыграли в шахматишки?
– весело спрашивает Алихан, заходя в каптерку.
– Что-то он притруханный вышел.

– Ферзь рубит - пешки летят, - философски замечает Тайга.
– С шахматами закончили, пошли до катрана.

"Катран" - место в бараке, где "братва" перекидывается в картишки. "Катает", говоря по-местному. Или - "колошматит". Лучшее время, понятно, ночь. Днем кто ж позволит?

Играют в "веселом углу", у "черных", то есть у блатных, на одной из кроватей. Когда сюда подходят Тайга и Князь, на "катране" царит необычная тишина. Это настораживает. Во время игры, как правило, страсти накаляются, эмоции хлещут через край. Всевозможные подколки и издевки входят в арсенал хорошего "исполнителя", как называют опытных картежников. Умение вывести противника из себя, но сделать это "технично", тонко - ценится в арестантской среде чрезвычайно. А уж среди картежников - тем более. Зачастую это - половина победы. А вспыхнет соперник, поддастся на провокацию, бросится на тебя - ему же хуже. Ответит по всей строгости. Нервишки не в порядке - лучше "шпилевом" не заниматься.

– Шо такое, господа сидельцы?
– с усмешкой вопрошает "смотрящий". Зону объявили неигровой? Чи траур по хозяйской теще?

– Мужички у тебя сволочные, Тайга. Фуфлыжное племя.

Тот, кто это произнес, поворачивается к старому каторжанину лицом. Это Воас - один из "быков" "положенца" зоны, Слоника. Сам Слоник со своими располагается в третьем отряде. Молодой блатарь из породы молодых, хамовитых уголовников, и ребят вокруг себя собрал таких же.

– Алихан, дорогой, что же ты не сказал, что у нас гости?
– ровным голосом произносит Тайга, как бы пропуская мимо ушей вызывающую реплику Власа. Но те, кто знает "смотрящего", по тону понимают: гость уже нарвался на неприятности. Понимает это и Князь.

– А чего предупреждать?
– лениво сквозь зубы цедит он.
– Завтра мужикам по-новой локалку заваривать. Что, у себя в отряде не с кем шпилить? Или свои на катран не пускают?

– Ты метлу привяжи!
– взрывается Влас.
– Где хочу, там играю! А если ваш "пассажир" через пять минут десять тонн на кон не кинет - "фуфлом" расплатится!

Он тычет грязным коротким пальцем в верзилу с обвислыми ушами и растерянным лицом печальной лошади. Это - слесарь гаража зоны Таранкин.

– Стало быть, он тебе вкатил десять штук?
– интересуется Тайга. И, обращаясь к слесарю, укоризненно замечает: Валера, я ж тебя предупреждал на катран ни ногой! Тебе даже в дочки-матери нельзя играть. Масла в башке на один бутерброд!

– Короче, платить будем?
– грозно наступает Влас.

– Тише, тише, - успокаивает Тайга.
– Ты не дома. Боговать будешь у себя в бараке. Здесь ты никто, и зовут тебя никак.

– Да я от Слоника!
– кипятится Влас.

– Да? И шо он мне хотел передать?

Влас спохватывается что "загрубил": Слоник тут, конечно, не при чем. Его имя выскочило у блатаря непроизвольно, просто "для авторитету", "для понта". Но что вылетело, того уж не поймаешь.

– Когда надо будет - передаст!

– Значит, ничего? А ты "передаст", "передаст"...

Барак взрывается от хохота. Все прекрасно знают анекдот насчет "Ты сам - передаст!". Но "предъявить" Тайге Влас ничего не может. Тот просто "отмажется": дескать, повторил его же слова, попенял на пустословие...

Гость сидит красный от бешенства. Он не знает даже, что ответить. А Тайга продолжает, обращаясь к Алихану:

– Так что же здесь делает этот красавец?

– К землякам пришел, наверное, - подыгрывает Князь.

– Мало ли земляков; мы все земляки, по одной Земле ходим. Ты с каких краев будешь?
– спрашивает Тайга Власа.

– Какая разница...

– Один ебет, другой дразнится! Я, к примеру взять, елецкий. И не стыжусь. Слыхал, небось, что Елец - всем ворам отец? А у тебя, получается. Как у труболета - ни Родины, ни флага?