– - Это сверхсекретные документы.

– - Константин Дмитриевич, мы можем работать без оружия. Мы можем работать без прикрытия. Но с завязанными глазами не можем. И никто не может.

– - Он прав, -- заметил майор Васильев, молчаливо присутствовавший при разговоре.

– - Но я же не могу дать ему допуск. И Нифонтов не может. Это наш начальник, -- объяснил мне Голубков.
– - Генерал-майор.

– - Волков может?
– - не отставал я.

– - Он-то, конечно, может.

– - Пусть он и даст. Мне без разницы, от кого я получу документы. Хоть от вашей уборщицы.

Голубков поднялся с бревна, на котором мы сидели.

– - Попробую с ним связаться, -- сказал он и направился к вертолету.

– - Хорошие у вас тут места, -- заметил майор Васильев.
– - Тишина. Простор. Настоящая Россия. А там -- церковь?
– - кивнул он в сторону Заулка, где виднелись три купола, один большой и два поменьше, поблескивающие в закатном солнце позолотой крестов.

– - Да. Спас-Заулок.

– - Действующая?

– - Действующая.

– - Это хорошо. Бабка моя говорила: если храм стоит, значит, земля живая...

Я огляделся. Солдаты подтащили коляску с Тимохой к избе, Ольга уже поила его молоком. Молоко здесь было такое, что к утру в банке набегало сливок на четыре пальца, на нем Тимоха быстро отъестся. Буренки, пользуясь недосмотром, разбрелись по всему берегу Чесны. Я взял кнут и направил стадо в пойму.

Когда я вернулся, майор Васильев стоял у бревна и курил сигарету.

– - Богатый у тебя кнут, -- оценил он.

– - Еще дедовский. Настоящая сыромять. Четыре с половиной метра.

– - Ловко ты им управляешься. Трудно, наверное?

– - Чего тут трудного?
– - удивился я и выщелкнул кончиком кнута окурок прямо у него изо рта.

Он отпрянул, а потом рассмеялся, обнажив ровные белоснежные зубы.

– - Ты прямо ковбой! Лихо! Дай попробовать!

– - Ну, попробуй, -- сказал я и на всякий случай отошел подальше.

Майор примерился к кнуту, с форсом размахнулся и врезал себе по заднице так, что бросил кнутовище и обеими руками схватился за ожженное место.

Полковник Голубков, подоспевший от вертолета, только головой покачал.

– - Пацаны, да и только!.. Беги переодевайся, -- кивнул он мне.
– Волков встретится с тобой в двадцать пятнадцать.

– - К чему такая спешка?
– - удивился я.

– - К тому. Есть свежая информация. Зафиксирован телефонный звонок. Завтра с компаньоном Назарова встречается какой-то тип. Скорей всего -эмиссар КПРФ. Вероятно, будет договариваться о встрече с самим Назаровым. Нужно успеть предотвратить этот контакт.

– - Но я не могу так сразу. Надо найти, кто бы меня подменил. Стадо без присмотра не бросишь.

– - Боже ты мой, какой только ерундой не приходится заниматься!

Голубков, конечно, не совсем так выразился, но в этом смысле. Он повернулся к майору:

– - Вадим Алексеевич, километрах в пятнадцати отсюда воинская часть. ПВО. Мы тебя высадим возле нее, возьмешь у командира машину и двух солдат -молодых, деревенских. И привезешь сюда. Пусть ходят за стадом, пока Сергея не будет. А не будет его дней десять. Сам потом доедешь до Луховиц, а там электричкой до Москвы.

– - Где же они будут жить?
– - спросил я.

– - Палатку поставят. У тебя связь с ребятами есть?

– - Адреса. У Артиста, Мухи и Трубача -- телефоны.

– - За сколько ты их сможешь собрать?

– - Ну, дня за три.

– - Отставить. День -- на все. Послезавтра вы должны вылететь в Никосию. Самолет в восемнадцать тридцать из Шереметьева-два.

– - Больно ты шустрый, Константин Дмитриевич! Док в Подольске живет. А Боцман вообще в Калуге.

– - Получишь машину. Хорошую. И с хорошим водителем. С рассветом выедешь, быстро обернешься.

– - А загранпаспорта, визы, билеты?

– - Не твоя забота. Три минуты на сборы. Паспорт не забудь!..

В избе я натянул джинсы и коричневую кожаную курточку, купленную по случаю в Грозном у какого-то турка, сунул ноги в кроссовки, показал Ольге, где лежат деньги -- остатки моего последнего офицерского жалованья.

– - Опять в Чечню?
– - упавшим голосом спросила она.

– - Ни Боже мой! Совсем в другую сторону. На Кипр.

– - Не врешь?

– - Разве я тебе когда-нибудь врал?