Он дико посмотрел на меня и метнулся к двери в смежную комнату. Когда дверь за ним закрылась, Док поинтересовался:

– - Сережа, а ты уверен, что выбрал верный тон для разговора с адъютантом командующего?

Я отмахнулся:

– - Без разницы! Мы по уши в дерьме. Чуть больше или чуть меньше...

Обе створки двери кабинета распахнулись, на пороге появился кряжистый мужик с иссеченным крупными морщинами нестарым лицом, в камуфляже, с погонами генерал-лейтенанта. Из-за его плеча настороженно выглядывал адъютант.

Мы вытянулись по стойке "смирно".

Он с интересом оглядел нас, спросил адъютанта:

– - Эти, что ли?

– - Так точно, они.

– - Капитан спецназа Пастухов, -- представился я.

– - А что, капитан Пастухов, ты и вправду грозился вышибить мозги моему адъютанту?

– - Так точно, товарищ генерал-лейтенант!

– - И вышиб бы?

– - Так точно, товарищ генерал-лейтенант!

– - А не врешь?

– - Никак нет, товарищ генерал-лейтенант!

– - Что ж, дело у тебя, похоже, действительно государственной важности. Ну, заходите.

Он посторонился, пропуская нас в кабинет. В прошлом это была, наверное, учительская или кабинет директора школы. И мебель здесь осталась старая, школьная. Только на стенах висели не географические карты и анатомические атласы, а подробные планы и схемы театра военных действий. Адъютант задернул их черной шторой.

– - Докладывай, -- приказал командующий, усаживаясь на хлипкий учительский стул.

Я кивнул на адъютанта:

– - Пусть он уйдет.

– - Не доверяешь?

– - Нет.

– - Очень интересно. Выйди, -- приказал он адъютанту.

Когда за ним закрылись двери, Док по моему знаку выложил из сумки на стол фотографии, пленки и видеокамеру.

Командующий стал внимательно рассматривать снимки, один за другим. А я старался по выражению его лица понять, в курсе он или нет. Если в курсе -нам всем кранты. От снимка к снимку он хмурился все больше и больше. Отложив последнюю фотографию, он спросил:

– - Что это?

Не ответив, я перемотал в видеокамере пленку на самое начало и включил воспроизведение. Командарм так и впился глазами в экран монитора.

Запись длилась минут двадцать. Когда пленка кончилась, я выключил камеру.

– - Докладывай, капитан. Со всеми подробностями.

"Не знал", -- понял я, и у меня чуть отлегло от сердца.

Командарм слушал, не перебивая. Только когда я упомянул генерал-майора Жеребцова, он жестом остановил меня и приказал адъютанту немедленно разыскать Жеребцова и доставить к нему.

– - Продолжай, капитан!

Второй раз он прервал меня, когда я привел слова Дока о том, что ему рассказал его знакомый из лаборатории по опознанию трупов.

– - Соедините меня с начальником спецлаборатории номер 124!
– - бросил он в трубку. Дождавшись ответа, спросил: -- К вам поступали трупы с удаленной роговицей глаз, с вырезанными железами, обескровленные?.. С какого времени?.. Как часто?.. Это были наши солдаты?.. Спасибо, все.

Как раз в ту минуту, когда я закончил доклад, в кабинет всунулся адъютант:

– - Жеребцов прибыл.

– - Давай его сюда!

В кабинет бодро вошел Жеребцов. Левое ухо его закрывал внушительных размеров марлевый тампон, прилепленный лейкопластырем.

– - Товарищ генерал-лейтенант, генерал-майор Жеребцов по вашему приказанию...

Тут он увидел нас, и челюсть у него так и отвисла.

– - ...прибыл, -- еле выдавил он из себя.

– - Вольно. Что у тебя с ухом?

– - В меня стрелял капитан Пастухов.

– - В самом деле?
– - повернулся ко мне командующий.

– - Так точно, товарищ генерал-лейтенант.

– - Зачем?

– - Чтобы убить, -- ответил вместо меня Жеребцов.

– - Почему же не убил?

– - Не попал, товарищ генерал-лейтенант!

– - Странные дела. Что это у нас за спецназ такой? Со скольких метров он в тебя стрелял?

– - Примерно с шести.

– - С шести?!
– - Он повернулся ко мне.
– - Сколько ты на стрельбах выбиваешь?

– - Сто из ста.

– - Из какого оружия?

– - Из любого.

– - С какого расстояния?

– - С любого.

– - Из какого положения?

– - Из любого.

– - И с шести метров в него не попал?

– - Почему не попал, -- сказал я, -- как раз попал.