Назаров резко остановился.

Он нашел решение. Это было то, что надо. Не нужно никаких компаньонов. Не нужно никаких дополнительных средств. Эти ублюдки сами оплатят свое разорение.

Нужно только одно -- сделать это очень быстро.

Назаров вернулся за компьютер. Через полтора часа подробные инструкции были готовы и отправлены по "Интернету" в Москву.

Операция началась.

Назаров выключил компьютер и потянулся. От долгого сидения в кресле затекла спина, ныли переломанные ребра. Он прошел на кухню, постоял у раскрытого холодильника. Но есть не хотелось. Налил полфужера виски и поднялся в библиотеку мимо недремлющих охранников. По "НТВ плюс" шел какой-то американский боевик. Минут сорок Назаров сидел перед телевизором, пока не поймал себя на том, что не понимает, кто кого ловит и кто от кого убегает. Мысли его были заняты совсем другим. Он выключил телевизор и подошел к книжному стеллажу. Но книги здесь были только на греческом и арабском -- даже на английском не было ни одной. Он допил виски, еще немного походил по толстому ковру и вышел во дворик.

Была глубокая глухая ночь. Молчала набережная. Гремели цикады. Садовые фонари отражались в неподвижной воде бассейна. Царица ночь. Бездонная. Прекрасная. Страшная в нечеловеческой своей красоте.

Назаров спустился по мраморным ступеням и направился к своему излюбленному месту под дубом. И уже подойдя, с удивлением остановился. В шезлонгах сидели два каких-то человека. При приближении Назарова они встали. Один из них был Губерман, второго Назаров видел впервые: чуть выше среднего роста, худощавый, в аккуратном спортивном костюме, с молодым спокойным лицом и светлыми, не слишком коротко подстриженными волосами. Обычный, ничем не примечательный парень. Если бы не грация молодого сильного зверя, с какой он поднял из глубокого шезлонга свое гибкое тело. И если бы не взгляд его серых глаз. Такой взгляд Назаров видел у лейтенанта, командира Сашкиного взвода, под Кандагаром, куда прилетал он проведать только начинавшего службу сына. Такой взгляд был и у Сашки, когда он вернулся домой после двух лет в Афгане.

Это был взгляд человека, который слишком часто смотрел в лицо смерти.

– - Мы вас ждали, шеф, -- проговорил Губерман.
– - Познакомьтесь. Это Сергей Пастухов, капитан второй сборной команды Московской области по стрельбе. Человек, которому поручено выкрасть вас и доставить в Россию. Он был столь любезен, что согласился рассказать вам то, о чем мне говорить было бы очень тяжело и больно.

Назаров кивнул:

– - Садитесь.

Но не успели они расположиться в шезлонгах, как включился радиопередатчик в куртке Губермана:

– - Я Второй, вызываю Первого. Второй вызывает Первого. Прием.

– - Извините, -- сказал Губерман и вытащил рацию.
– - Я Первый. Докладывайте. Прием.

– - Объект приехал на такси в аэропорт Ларнаки. Купил билет первого класса на самолет до Женевы. Вылет рейса в пять тридцать. С собой у него только кейс. Сидит в баре. Возвращаться на виллу, судя по всему, не собирается. Как поняли?

– - Понял вас. Купите билеты в туристический класс. И забронируйте место для меня. Позвоните в Женеву, в "Рента кар", закажите машину напрокат. Она должна нас ждать возле зала прилета. Встретимся в самолете. Как поняли?

– - Понял вас, Первый. Все?

– - Да, все. Конец связи, -- сказал Губерман и убрал рацию.

– - Объект -- кто?
– - спросил Назаров. Губерман немного помолчал и ответил:

– - Розовский.

Назаров повернулся к Сергею:

– - Слушаю вас.

Пастухов выложил на стол диктофон и нажал клавишу "плей".

"...-- Всего доброго, господин Розовский.

– - Всего доброго, господин Вологдин. Пауза.

– - Выключили?

– -Да.

– - Фух, я даже вспотел! Мы с вами, Борис Семеныч, прямо народные артисты! По-моему, убедительно получилось.

– - По-моему, тоже..."

V

Лишь когда "Каравелла" израильской компании Эль-Аль, совершавшая рейс по маршруту Тель-Авив -- Ларнака -- Афины -- Женева набрала полетную высоту и погасли транспаранты, предписывающие пристегнуть ремни и воздержаться от курения, Розовский позволил себе немного расслабиться. Он снял пиджак и положил его на соседнее свободное кресло, распустил стискивавший шею галстук, от которого основательно отвык за два с лишним месяца, проведенных на Кипре, не без усилия -- из-за живота -- нагнулся и расшнуровал светлые саламандровские туфли, чтобы ноги не затекли за три с лишним часа, которые ему предстояло провести в воздухе.

По внутренней трансляции прозвучало объявление на иврите и английском. Иврит Розовский совсем не знал, английским владел в пределах разговорного минимума, но этого хватило, чтобы понять, что полет проходит на высоте восемь тысяч метров со скоростью семьсот пятьдесят километров в час. Цифры успокаивали. Они означали, что с каждой минутой он на двенадцать с половиной километров удаляется от смертельной опасности, которую обнаружил лишь по чистой случайности и которой только чудом сумел избежать...

Минувшим вечером он с трудом дождался, когда Назаров освободит компьютер. Спеху особого не было, свои расчеты он мог вполне закончить и завтра, но Розовского заинтересовало, над чем так долго трудится шеф. Все серьезные разработки он обычно поручал либо ему, Розовскому, либо программистам в лондонском офисе или в Москве, сам же пользовался компьютером в основном для контроля за ходом реализации своих многочисленных проектов. А после взрыва яхты за компьютер вообще почти не садился -начинались головные боли и быстро уставали глаза. И нынешний случай был совершенно необычным.