– А я тут портфельчик нашел.
– И.о. выложил на стол директорский "кейс".
– Иду я себе, иду, а он лежит. Вот я и...

– Лежит, говоришь?!

– Так точно и лежал.

– А ну, пошли со мной.

– Куда?!

– Порядок насаждать!

– Где? Какой порядок? Зачем?..

– Вели-икий порядок!
– рокотал директор.
– А ну, вылезай!

Они появились в приемной.

– Эй, вислоухие, встать всем!
– скомандовал Бабышев.

Никто не встал.

– Ну ты, убогий, скажи им!
– директор ухватил и.о. за воротник.

– Вста-а-а-ть!!
– зажмурив глаза, заверещал тот.

Все подчинились.

– Слушать всем! Я объявляю Великий поход за порядком. Мы будем: а) давить в зародыше, б) - уничтожать на корню, в) - сжигать дотла, г) ломать и безжалостно выбрасывать. Наш лозунг "Долой ретроградов и бездельников!". Итак, великий разрушительный поход!

– А зачем?
– робко спросил кто-то.

– Кто сказал "зачем"?!
– истерично закричал Бабышев, ухватил пишущую машинку, с трудом поднял и грохнул оземь.

– Я спрашиваю, кто сказал "зачем"?!
– крикнул директор, сжав кулаки, приподнимаясь на носках.

Никто не признавался.

– Ну ты, опричник, - Бабышев толкнул вперед и.о., - живо найти!

Вобрав голову в плечи, и.о. засеменил меж людских шеренг. Дойдя до конца, он схватил первый попавшийся рукав и потащил за собой.

– Эта, что ли?!
– изумился директор.

– Так точно, эта.

– Что ж это вы, бабуся? Непорядок! Отпустить.

Бабышев смахнул стопку бумаги, заложил одну руку за спину, другую за лацкан, сложился вдвое и зашагал вдоль рядов стоящих навытяжку людей.

– Итак, суть дела изложена. Теперь о морали.

Кругом летала бумага, собираясь в стайки и кружа, как листья в ноябре.

– Никакой пощады, подчинение лично мне. Если я поверну назад... пусть мне будет хуже. Ура!

– Ура-а!!!

– За мной, галопом, побежали!..

Коридоры, казалось, накренились в одну сторону, так что людская толпа текла по наклонной плоскости. С каждым новым коридором она увеличивалась в размерах, и скоро людей там стало так много, что хватило бы на два плацкартных вагона в последнюю неделю августа.

Толпа галопировала по коридорам, катилась по узким лестницам, издавая единый топот, единый гул, и коридоры были полны этого гула.

Некоторые уже обзавелись портретами Бабышева и лозунгами "Долой ретроградов и бездельников!".

Один только раз толпа остановилась: директор, бежавший впереди, зашел на минуту в уборную. Толпа, переминаясь с ноги на ногу, терпеливо ждала. Наконец появился директор, и Великий поход за порядком продолжился.

Толпа прикатилась к КБ. Здесь Бабышев велел остановиться. Он тихо отворил дверь - так, что его не услышали.

– Ну, привет, самородки!
– зловеще произнес он.

Отозвался молодой человек с умными глазами:

– Здравствуйте, товарищ?..

– Ба... кунин.

– Очень приятно. Вы по какому заказу?

– Чего новенького изобрели? Налево, из ширпотреба?

– Есть звонок дверной в форме женской груди.

– В форме чего?!

– Женской груди. Передовой дизайн, экономичное исполнение, натуральная окраска.

– Лома-ай!!

Комната вмиг наполнилась людьми: к потолку полетели чертежные доски, на планшетах распинали белые халаты. И.о. схватил стул и лично запустил им в окно.

Бабышев стоял в стороне от избиения.

Он приблизился к окну и заглянул в него. Ему был виден заводской двор и триумфальный портик на нем. А еще полз по узкоколейке вдоль стены пестрый работяга-паровозик и тащил за собой платформы, груженные отборным почтовым ящиком.

У директора пропал слух.

Он тихонько вышел из комнаты. Но это заметили.

– Куда вы?
– спросили его.

А он, не ответив, пошел по коридору.

– Стойте! Вы же говорили...
– окликнули его.

Но он не слышал - бежал.

– Сто-ой!
– летело сзади.

Он бежал, наступая на собственные портреты, валявшиеся повсюду.

– Держи-и!
– неслось за ним из темноты...

Он бежал, не разбирая дороги, и случайно оказался в коридоре, изгибающемся буквой S. Толпа ввалилась в коридор, полилась в узком русле, устремилась в дверь с табличкой "ВЫХОД". Грохот был страшен. Но затих и он. Дверь застонала и захлопнулась, обнаружив у стены директора, зажмурившегося и прижимающего к себе помятый "кейс".