Она покраснела еще сильнее и взяла меня за руку.

– Вилф Брим, - произнесла она, смущенно усмехнувшись.
– Знаешь, я почему-то подумала о том же самом случае.
– Она покачала головой, и на лице ее заиграла бесшабашнейшая улыбка.
– И как это тебе удалось уговорить меня раздеться?.. Бог мой, наверное, вся база имела возможность полюбоваться на меня, да еще с самых, можно сказать, выигрышных ракурсов.

– Ну, если ты не забыла, на меня тоже, - заметил я с наигранным сожалением.

– Разумеется, - согласилась она.
– Впрочем, те детали твоего тела, что представляли наибольший интерес для зрителей, почти не оставались на виду. За это я могу ручаться.
– Она закатила глаза и расхохоталась.
– Стоит ли удивляться, что нас все еще продолжают считать любовниками?

– Уверен, Горгас гордится этим, - заметил я.

Она пожала плечами.

– Не думаю, чтобы он обращал на это особое внимание, - сказала она. Видишь ли, вся эта база и то, что с ней связано, представляется ему не совсем реальным. И потом, - добавила она, - все-таки это было так давно.

– Угу, - кивнул я, борясь с целым ворохом разнообразных эмоций, высовывавших головы там, где им не стоило этого делать.
– Это все уже история.

– Да, - эхом отозвалась она.
– История...
– Она вдруг решительно тряхнула головой.
– Адель, - крикнула она в дверь, словно забыв об интеркоме.
– Будь так добра, свяжись с капитаном Делакруа. Узнай, находится ли он сейчас на борту "Желтой птицы"?

– Слушаюсь, мэм!
– послышалось из приемной. Некоторое время мы стояли в неловком молчании.

– Он на корабле, - ответила наконец Адель.
– Сказать ему, что вы едете?

Клавдия покосилась на меня и вопросительно изогнула бровь. Я кивнул.

– Скажи ему, мы будем через пятнадцать циклов, - приказала она. Выходя, она задержалась в дверях и взяла меня за руку.

– Нам ведь хорошо было тогда вдвоем, правда?
– прошептала она.

– Лучше не бывает, - заверил я ее.
– Нет, правда, не бывает.

Что ж, я говорил совершенно искренне.

Клавдия могла без труда найти почти любую точку в Аталанте, и все же нам дважды пришлось сверяться с картой, прежде чем мы затормозили наконец перед "Желтой птицей". Корабль был ошвартован в дальнем конце грязного, запущенного портового канала, практически скрытого от взглядов рядами ветхих складских построек. Должно быть, это был самый глухой и подозрительный угол огромного порта. Впрочем, на фоне окружения корабль выделялся чужеродным телом. Длинный, мощный на вид, изящный, как хищная морская рыбина, он явно строился с учетом скоростного полета в атмосфере отличительной особенности ремесла контрабандиста. Конструктор его разместил машинные отделения в каплевидных наростах примерно посередине корпуса; два небольших V-образных плавника завершали корму веретенообразного корпуса. В целом корабль напоминал не столько транспортное судно, сколько гоночную яхту вроде тех, на которых я в межвоенные годы гонялся на Кубок Митчелла. Впрочем, это относилось только к очертаниям корпуса, но никак не к его размерам - не меньше полутора тысяч иралов в длину. Подобного изящества линий мне не доводилось видеть уже много лет: даже зализанные формы "Звездных Огней" нарушались там и здесь башнями и стволами разлагателей. Приблизительно на трети расстояния от носа до кормы из корпуса выступал угрюмо набычившийся мостик, однако и его выступ сходил на нет по мере расширения миделя. В общем, мне эта "желтая птичка" казалась довольно хищной.

– Что-то ты не произнес ни слова с момента, когда мы выехали на причал, - заметила Клавдия.
– Могу ли я понимать это как признак того, что ты заинтересовался?

– Очень даже можешь, - заверил я ее, не сводя взгляда с корабля.
– В жизни не видел ничего похожего.
– Я отворил ей дверцу и помог выйти из глайдера. Яркое полуденное солнце слепило глаза.
– Что представляет собой его владелец?

Она усмехнулась.

– Даже не знаю, какими словами описать его, - призналась она.
– В общем, он вполне под стать своему судну.

– Должно быть, интересный тип, - предположил я.

– А вот это, Вилф Брим, самое большое преуменьшение, которое я когда-либо от тебя слышала.

Тем временем в бортовом люке корабля показалась высокая, до болезненного высокая фигура в белоснежном костюме и прислонилась к комингсу, сложив руки и глядя на нас сверху вниз как на слуг, явившихся к нему наниматься. Вне всякого сомнения, он связал нас обоих со звонком Адели, ибо все-таки сделал жест, приглашающий нас подняться на борт, - жест монарха, подзывающего пару оборванцев к трону. Узкое лицо его отличали высокий лоб, седые виски, длинный патрицианский нос и тонкие черные усики над чувственными губами и острым подбородком с холеной бородкой. Подойдя ближе, я увидел и его глаза - непропорционально большие, но полные ума и, возможно, некоего извращенного юмора. Этот джентльмен, решил я, без труда впишется в любую эпоху. Все космические авантюристы, которых я перевидал за свою жизнь, словно нашли свое воплощение в этом человеке.

Я взял Клавдию за руку, и вдвоем мы подошли к трапу.

– Капитан Делакруа?
– спросил я. Ветер донес до меня аромат небрежно зажатой в уголке его рта длинной сигареты.

– К вашим услугам, адмирал, - отозвался он низким мелодичным голосом и чуть поклонился.

Я кивнул в ответ - личному составу Имперского Флота запрещается кланяться при любых обстоятельствах.

– Это администратор порта, миссис Вальмонт-Нестерио, - представил я Клавдию.
– С вашего позволения, мы поднялись бы на борт.

Делакруа кивнул.

– Почту за честь принять вас у себя на корабле, - заявил он, галантно предлагая руку Клавдии, и провел нас в небольшой вестибюль.

Следуя за ними, я невольно улыбался: еще ни разу в жизни у меня не перехватывали даму так незаметно. Входной вестибюль оказался маленьким, скорее даже крошечным, но отделанным по высшему разряду: полированное дерево, мягкий ковер... В общем, подходящая обстановка для тех огромных денежных сумм, что переходили здесь из рук в руки в обмен на рискованные, опасные перелеты, большая часть которых, несомненно, находилась по ту сторону закона. Откуда-то издалека слышался - я бы даже сказал, ощущался рокот мощных гравигенераторов. Делакруа явно держал свой корабль в постоянной готовности к скорому - внеплановому - отлету. Двое здоровых бородатых мужиков с бицепсами профессиональных борцов стояли на часах у люка, который вел из вестибюля в глубь корабля. Они были одеты как стюарды, но ни на мгновение не сводили внимательного взгляда со своего капитана. Делакруа предложил нам присесть на небольшой, но явно очень дорогой диван; Клавдия покачала головой.