–  Я конченый человек!
– внезапно выкрикнул капитан.
– Убийца! Нет такого преступления, которого я не совершил бы. А все жадность. Гнусная жадность. Вот, посмотрите!

Капитан Перри рывком откинул крышку сундука, стоявшего у стены. Он был битком набит золотыми монетами и драгоценностями. Среди них лежали огромные раковины, наполненные жемчугом и самоцветами.

–  Посмотрите на это!
– вскричал капитан. Он запустил обе руки в сундук, зачерпнул полные пригоршни монет, рубинов, изумрудов и высыпал обратно, медленно разжав пальцы. Глаза эльфа блестели от удовольствия и ужаса, словно его душу раздирали противоречивые чувства.

Эскаргот хотел воззвать к совести капитана, пробудить в нем раскаяние, но знал, что если он откроет рот, то немедленно заговорит о сокровищах честно признается, что сам хотел бы владеть ими. Поэтому он прикусил язык и промолчал.

Капитан внезапно остановился и захлопнул крышку сундука. Он поднялся на ноги и судорожно глотнул воздух, словно дьявол вдруг схватил его за горло.

–  Эти несчастные на мачте, - проговорил он, принимаясь рвать на себе волосы и дико озираясь по сторонам.
– Я всплыл на поверхность прямо под ними. Я разнес их жалкую бизань-мачту в щепки, вот что я сделал. Они так кричали! Это было ужасно, ужасно.
– Он повалился в кресло, которое недавно использовал в качестве лестницы.
– Мой помощник говорил правду. Несчастных сожрали акулы, всех до одного. И я, мой добрый друг, обрек себя на муки своим поступком. На страшные муки, каких не изведал ни один из них. Вы ведь думаете, что я эльф, верно?

Эскаргот кивнул.

–  Некогда я тоже так думал. Но теперь мне кажется, что я такой же человек, как и вы, только усохший за годы греховной жизни. Никто на свете не знает об этом. Питаясь рыбой и водорослями, я поддерживаю свои физические силы, но душа моя зачерствела, ссохлась, подобно вяленому кальмару. Я ужасный мерзавец.

Эскаргот кивнул. Настала пора действовать. Под воздействием амулета правды негодяй смягчился.

–  У вас еще осталась надежда, - сказал Эскаргот, сам удивившись своим словам, а потом вдвойне удивившись бесспорной правде оных.
– Покиньте это судно. Освободитесь от рабской зависимости от него. Именно эта адская машина, которой мне самому очень хотелось бы владеть, стала причиной всех ваших бед.

–  Что такое?
– спросил капитан Перри, устремив на него пронзительный взгляд.

–  Остров, полагаю, - сказал Эскаргот, указывая на иллюминаторы и переводя разговор на другую тему.

Капитан Перри тоже посмотрел на иллюминаторы. За ними проплывала отвесная скалистая стена, на которой рос целый сад розовых и голубых горгоний и морской травы.

–  Вы правы. Это остров. Суша, вот что это такое. Я уже много лет мечтаю ощутить твердую землю под ногами. Все остальное только поза. Я выкидываю разные дурацкие номера, чтобы показаться значительнее, чем я есть на самом деле. Придать себе важности. Вы когда-нибудь так делали?

–  Конечно, - сказал Эскаргот.
– Полагаю, вам следует сойти на берег здесь. На этом острове. Вам и остальным членам вашего экипажа. Сколько человек требуется, чтобы управлять этим судном?

–  Один, - ответил капитан, заливаясь слезами.
– Вы полагаете, я могу сойти на берег? Но что подумают обо мне остальные? Вся моя философия покажется им сплошным песком, сплошной пылью.

–  Есть слабая надежда, что они проникнутся к вам уважением, - сказал Эскаргот, тщательно подбирая слова. Слабая надежда действительно оставалась в любом случае, очень слабая.
– Так, значит, человек может один управлять такой лодкой?

–  Запросто. Она плывет практически сама. Субмарину построили светлые эльфы. Даже малое дитя может управлять ею.
– Капитан снова схватился за лоб, наклонился вперед и рывком открыл дверцу шкафчика. Он вытащил оттуда пробковый жилет и натянул его на себя через голову.
– Я поплыву к острову!

–  Возьмите с собой своих людей, капитан!
– крикнул Эскаргот и поспешно захлопнул рот после этих слов.

–  Они заслуживают лучшего предводителя, чем я, сэр. Они вероотступники и пираты, оба, но именно я повел их по стезе порока и нравственного вырождения. Больше они никуда не пойдут за мной.

–  Но они должны. Они тоже жертвы этой подводной лодки. Оставшись здесь, они по-прежнему будут вести порочный образ жизни. На суше же, по крайней мере, им придется приняться за честный промысел. Они станут лесорубами, стеклодувами и трубочистами. Все будут завидовать им, испачканным сажей и покрытым грязью.

–  А я?
– страдальчески возопил Перри.
– А как же я? Мне никогда не отмыться от грязи, верно?

–  Я говорю о грязи другого рода, мой друг. Я говорю о честной трудовой грязи, при виде которой на лице старого викария появляется улыбка.

–  Церковь! Я пойду в церковь, построю раку. Мои люди станут моими прихожанами. Мне взять с собой органчик?

–  Вы можете вытащить его через люк.

–  Вы правы, конечно. Но сокровища! Я отдам их в дар. Сиротскому приюту. Вот так. Международному обществу мореходства. Компенсация, вот что это такое, - не что иное, как компенсация. Человек может выкупить обратно, по крайней мере, частицу своей души.

–  Я не уверен...
– начал Эскаргот, но капитан Перри, увлеченный своей идеей, уже поволок сундук к двери.