Беда, если вагон переполнен. Сам трясся в полустоячем положении пять (!) суток из Крымской в Ростовскую область (около 700 км), подпитывая организм вонючей хамсой. Правда, в Керчи конвоир-узбек поддался уговорам и за десять рублей согласился принести братве две бутылки привокзального самогона. Стало веселей, но не легче…

Норма «купе» «столыпинского» вагона – 18 человек. Запросто могут разместить, опять же с помощью овчарок, кованых сапогов и приладов, в два раза больше.

Заводят и выводят – из «двери в дверь», из автозака в «вагонзак» (так называется «Столыпин») – и обратно. Несколько раз пересчитывают. В больших городах погрузка-выгрузка происходит где-нибудь на запасных путях, в стороне от людей; в провинции не стесняются: выведут на перрон вокзала и посадят на корточки – под дула автоматов и овчарочьи зубы.

Дальнейшие «похождения» на пути в зону продолжаются в пересыльных тюрьмах или в транзитных отделениях СИЗО. Именно в транзитных «хатах» и происходят, как мы уже говорили, разборки с обнаружившимися врагами, фуфлыжниками и стукачами. Вполне возможен и некоторый беспредел со стороны: первоходочники с набитыми «сидорами», в добротной «вольной» «кишкатуре» (носильных вещах) – объект для нехилой наживы. Это может быть и предложение обмена: серую робу на ваш джинсовый костюмчик, рубаху х/б на ваш модный батничек. Ватничек на батничек, одним словом… А могут и «наехать» при отказе…

На каждой пересылке шмон. Запрещенные предметы если не «отмели» в Выборге, «отметут» в Кирове (Вятке), прошел Вятку – в Перми уж точно «ограбят»…

Первоходочник в транзитке обуреваем мыслями о неизвестной ему зоновской жизни. Ажиотаж пересылки (все время кого-то дергают – вызывают – «С вещами!») действует и на крепкую психику… Бывалый зек готовится к зоне, расспрашивает по возможности тех, кто знает подробности «вариантов»: как работа? как кормят? как ведут себя «козлы»? силен ли ментовский произвол?.. Бывает, что зоны, как говорится, стоят бок о бок, а по режиму различаются, как Артек и Бухенвальд.

И вот – снова автозак. Он не переполнен, он за каких-нибудь двадцать минут домчит до ворот лагерного «шлюза», и снова изменится ваша жизнь – на этот раз конец («звонок») этой жизни (если, конечно, ничего не случится) точно определен приговором суда. В этом что-то есть мистическое; только особо избранным святым Господь открывает время кончины и перехода в иной мир. А тут – почти две тысячи грешников знают точный день и час своего перехода – в не менее, если так можно выразиться, иной мир.

Вновь прибывших с усмешечкой рассматривают прапора, солдаты. Тут же тусуются деловитые зеки с нашивками на рукавах: «козлы» административной обслуги. Они заполняют какие-то бумаги, разговаривают с ментами как с равными, иногда даже на повышенных тонах. Это, так сказать, «вершинные», «горные козлы». Именно они – первые в очереди на УДО (условно-досрочное освобождение). Когда вас заведут в зону, вы навряд ли еще раз, до конца срока, встретитесь с этой частью лагерного мира. В карантинном дворике – оживление. За сеткой тусуются подосланные заинтересованными людьми «маклеры». Они предлагают разного рода бартер, уговаривают не сдавать на склад ничего (пропадет, мол…). И действительно – пропадает. При входе в зону сдаешь приличный костюм индпошива и новые итальянские черные туфли, а «по звонку» (окончание срока) получаешь того же цвета, но все иное: в твоих вещах уже кто-то «откинулся».

Впрочем, нынче на многих зонах (из-за нехватки финансов) «вольные» вещи не отбираются, казенную робу не выдают. Кожаная куртка, шаровары «адидас», кроссовки «Рибок» – все как на свободе… Более того, не хватает средств одеть ментов-стажеров: они тоже шныряют по зонам в кожаных куртках и т.п. На одной зоне их даже поколотили – перепутали с «бойцами» из враждебной группировки, уж дали оторваться стальными шконочными полосами…

Зоновская «милиция» тоже «нагоняет жути» на вновь прибывших. Для бывалых людей это дело привычное…

В карантине могут продержать несколько дней, фиксируют отрицаловку, «убалтывают» подходящих зеков в «козлятник».

Зоновский шмон не менее тщательный, чем тюремный. Тут есть мастера своего дела, пожилые контролеры с многолетним стажем. Эти «волки» ощущают купюры, как экстрасенсы. Контролер по кличке «Миноискатель» и не ощупывал вовсе: сразу доставал из потайных мест деньги, металл, наркоту. Изза этого бывали «непонятки» – шмонаемый был уверен, что его сдали с потрохами те, кто «заряжал».

Распределение по отрядам, по работам происходит по-разному. Иногда это делают два-три человека: «хозяин», начальник «промки» (рабочей части зоны), «кум» (начальник оперчасти… Иногда собирается за большим столом целая кодла: кроме вышеперечисленных – медсанчасть (главлепила), директор школы, всевозможные мастера и начальники участков, отрядники и т.д.

Входящий зек называет статью, срок, специальность… Если есть – инвалидность.

– Журналист, значит? – говорит радостно «хозяин», поворачивая голову на толстой шее к начальнику промки.