Ваза не отвечала на прикосновение ладони. Кроме того, вспомнил Ользан, известные сейчас заклинания «спадают» с предмета, на котором закреплены, если предмет серьёзно повреждается.

Неужели заклинание – это деталь орнамента?

Он долго вращал вазу в руках, стараясь уловить что-нибудь, ощутить скрытую в рисунке гармонию, но разум оставался глух. Возможно, позже. Ользан осторожно поместил изделие в свободный ящик для экспонатов и, выходя, застегнул вход в шатёр. Влажность не пойдёт на пользу находкам.

Ользан не сразу нашёл друида. Тот сидел под низеньким деревцем, у северно-восточного края долины и молча смотрел вдаль, скрестив руки на груди. Судя по всему, карлик не был занят: он кивнул Ользану и жестом предложил присесть. Юноше было немного не по себе: привыкнуть к манерам Охтанхи было нелегко.

– Ты что-то хотел спросить? – произнёс карлик после долгой паузы. Место, где они сидели, слегка возвышалось над центром долины. Туман стелился у самых их ног и вся долина напоминала пирог, украшенный горой взбитых сливок. Ветра практически не было, и белый «крем» клубился и перемещался по своим собственным законам.

– Хотел, – согласился Ользан. Почему-то на него всегда накатывала робость, когда он говорил с магами разного рода. С чего бы это? – Почему вы не хотите просто разогнать туман? Вы же могли бы это сделать?

Карлик взглянул на него с любопытством. Возраст его можно было оценить лишь по жидкой бороде – у Карликов растительность на лице была крайне скудна. На «человеческий» взгляд Охтанхи было лет тридцать пять-сорок, но Ользан смутно догадывался, что на деле тот гораздо старше.

– Мог, – кивнул он. – И не я один. Илитанна тоже мог. Воззвать к Элиору и попросить очистить небо. Пустяковая просьба, не правда ли? Да и Веркласс на это способен. Почему же ты спрашиваешь меня?

Ты же не спрашивал их, подразумевалось в ответе. У Ользана мгновенно вспотел лоб. Так что, Веркласс тоже практикует магию? Кто бы мог подумать! Ни словом никогда не обмолвился.

– Мне показалось, что они многого не делают, потому, что… вы…

– Потому, что я стал бы возражать? – закончил друид за него. – Возможно. Кстати, обращайся ко мне на «ты». В нашем языке множество обращений, и «вы» – неудачное слово. На мой взгляд.

На Тален – который стал фактически родным языком для Людей южной части Континента – карлик говорил безукоризненно. По употреблению некоторых слов могло создаться впечатление, что он, как и сам Ользан – с востока. Разумеется, это было не так.

– А почему я не вмешиваюсь… – карлик вздохнул. – Ты, наверное, уже сотню раз слышал слова о Равновесии. – Охтанхи выделил голосом слово, – о борьбе Добра и Зла… Слышал?

– Не раз.

– И что думаешь?

Ользан пожал плечами. Ему хотелось сказать, что все эти идеи о непрекращающемся противостоянии сил вселенского размаха – попросту сказочка для детей. Для самых маленьких.

Карлик прочёл всё это на его лице.

– Ясно, – он улыбнулся. – Ты верно подумал, в большинстве случаев об этом говорят люди, представления не имеющие о действительном положении вещей. Часто так говорят просто, чтобы оправдать своё бездействие. Или скрыть незнание. Я мог бы рассказать тебе о Равновесии – в моём понимании – но это долгая история. Как-нибудь в другой раз…

Охтанхи сегодня был необычайно разговорчив, что также немало поразило Ользана. Обычно он молчал, если только не участвовал в очередных раскопках, просеивании и прочих археологических священнодействах.

– Так что я отвечу так: не стоит делать большое, если можно обойтись малым. Кстати, спроси Илитанну. Я уверен, что он скажет примерно то же самое. Если доведётся, я познакомлю тебя с Рольвидой – она у нас лучший специалист по Равновесию. Единственная в своём роде. Успела пожить среди почти всех рас нашего мира и собрала любопытную коллекцию взглядов на эту тему… Что-то я отвлекаюсь, – карлик пошевелил пальцами и туман под его ногами взметнул вверх тонкий белый рукав. Он сгустился, изменил очертания и превратился в низенького толстого зайца, потешно шествующего по земле.

Ользан долго старался сохранять серьёзность, но в итоге расхохотался. Охтанхи движением кисти «отпустил» зайца и фигурка последнего скрылась в глубине молочно-белой стены.

– Трудно сразу понять, – Ользан отсмеялся и вытер глаза ладонью. – Один из моих друзей говорит, что, скорее всего, маги попросту не хотят признаться, что большинство их «заклинаний» – чушь.

– Бывает и так, – согласился Охтанхи, рассеянно глядя перед собой. – Везде бывают шарлатаны, что уж тут поделать. А в нашем случае – проще подождать. К тому же я не уверен, что, призывая внешние силы, мы не потревожим здесь что-нибудь неприятное.

Услышь Ользан подобное от одного из базарных «чародеев» – ловких фокусников, как правило, или магов-недоучек – он только усмехнулся бы. Карлик говорил же совершенно серьёзно, но не напуская на себя важного вида. С тем же выражением лица он говорил и всерьёз, и в шутку.

Оба замолчали. Солнце уже перевалило верхнюю точку своей небесной дуги и постепенно двигалось к закату. Сквозь толстый слой облаков был виден лишь размытый по краям неровный жёлтый диск.

– На стене у источника я заметил надпись, – Ользан извлёк свою тетрадь и показал Охтанхи. Тот с интересом принялся рассматривать линии. – Что они означают?