Они вошли в первый из множества залов, которые, опускаясь всё глубже и глубже, вели к остальным уровням и районам города. Оставшаяся часть города была практически нетронута: вулкан действовал всего лишь неделю, после чего заснул вновь - никому не ведомо, надолго ли. Нламинер имел опыт боевых операций - как-никак, три года служил в пограничных войсках Северной провинции. Страшнее браконьеров противники не попадались, но кой-какие опыт и чутьё он всё же приобрёл.

Он немало удивил своих спутников, неслышно обнажив меч и встав наизготовку. Что-то не очень приятное связывалось у него в голове с самым широким - центральным - проходом.

– Ну ладно, постой тут, а мы пока пойдём дальше, - рассмеялся кто-то за его спиной. Не осознавая, что делает, Нламинер чуть подался назад и расслабил мускулы, готовый нанести удар. Вновь чья-то воля направила его действия и отпустила.

Недоумённый вопль, свист меча и грохот падающего тела слились в один взрыв звука. Тот, кто посмеивался за его спиной, лежал, глядя в недоумении на окровавленное плечо. Рядом лежала перерубленная пополам небольшая птица с длинным и острым, словно жало, клювом. Оперение её светилось.

Клюв был испачкан в крови.

Спутники Нламинера разом выдохнули. Ужас, смешанный с восхищением, читался на их лицах.

– Тебе стоит вернуться, - сказал один из них, перевязывая раненому плечо.
– Иначе всё подземелье сбежится на запах крови.

По глазам пострадавшего было видно, что приключений с него на сей раз довольно. Хмуро кивнув, он попрощался и побрёл, прихрамывая, обратно.

Нламинер с оставшимися искателями приключений свернули в правый проход.

* * *

– С тобой всё в порядке?
– послышался тихий голос позади.

– Вполне, - он толкнул правую створку дверей и она рухнула, складываясь внутрь себя. Клубы пыли, едкой и почти невесомой, повисли вокруг отвратительным облаком. Нламинер сделал, почти неосознанно, быстрый жест кистью правой руки. Пыль осела и, казалось, даже впиталась в камень. Рисса с интересом посмотрела на своего спутника, но ничего не сказала.

– Где-то это я уже видел, - пробормотал Нламинер и шагнул в темноту. На его пояс опустилась рука и резко остановила его.

– Смотри!
– шепнула Рисса, указывая на пол.

Кровавые буквы упали вместе с частью двери. По пути они слегка перемешались - надпись теперь гласила:

"Легко войти, трудно выйти".

– Как ты думаешь, кто к нам обращается?
– спросил Нламинер и впервые со времени их встречи заглянул рептилии в глаза.
– Меня не оставляет чувство, что кто-то наблюдает за нами. Иногда даже хочется обернуться.

Рисса закрыла глаза и Нламинер заметил, как сдвинулись, стали нечёткими очертания её тела. Затем словно крохотный белый вихрь опустился на её голову и Рисса ответила, не открывая глаз.

– Никто из известных нам людей...
– она помедлила, - или богов. Разумеется, боги никогда не открывают нам всех своих намерений... Но никто из нас двоих, насколько я знаю, не провинился перед божествами. Разве что этот наш общий знакомый, который попросил заехать на остров. Но мы одни на острове.

– Точно?

– Точно.

Последовало тягостное молчание.

– Я-то думал, что дела хуже некуда.
– Нламинер по привычке вновь потянулся за фляжкой и остановился на полпути.
– Выходит, они ещё хуже. Мы на острове, которого боятся, как чумы; здесь нет ни щепочки, чтобы построить плот и никто из нас не сможет пролететь десяток-другой миль, чтобы оказаться в безопасности.

– С каких это пор ты потерял азарт к приключениям?
– в глазах Риссы зажглись ехидные огоньки.

– Я привык сам их выбирать, - Нламинер вздохнул.
– И мне казалось, что я достаточно вырос, чтобы чуять подвох. Только не говори, что ты в восемь раз меня старше, я это уже слышал.

Он шагнул в темноту. Рисса последовала за ним.

Кровавая надпись под ногами с шипением впиталась в камень. Выбежавшая из тьмы крыса принюхалась к поднявшемуся дыму и в ужасе поспешила прочь.

IV.

Ралиону были известны "движущиеся сцены", *килиан*, как их называли. Уже несколько поколений маги торговали специальными устройствами для создания таких "записанных" сцен и на демонстрацию красочных, объёмных изображений - не только хроники, но и разнообразных исторических, приключенческих и прочих сеансов собиралось множество народу. Пожалуй, только килиан вызывал интерес практически у любой расы.

Сейчас Нламинер ощущал ту "прозрачность", налёт нереальности, что сопровождал почти каждый килиан. Только на сей раз он был не зрителем, а актёром неведомо кем придуманной сцены. Иногда хотелось прикоснуться к стене, почувствовать материальность окружающего, убедиться, что это не сон.