– Нет. Я пытался уже объяснить. С того места, откуда я наблюдал, мне не было видно, что делала ее правая рука. Ее левой руки я не видел вовсе. Но я увидел, как обвиняемая наклонилась над мусорным баком и ее левая рука подняла крышку. Потом я увидел, как она снова закрыла мусорный бак.

– Это все, – сказал Гуллинг.

– Одну минутку, – сказал Мейсон. – В свете этих объяснений у меня есть еще несколько вопросов к свидетелю. Мистер Фолсом, это значит, что вы не могли наблюдать в тот момент за руками обвиняемой?

– Я повторял это многократно.

– Я хотел бы выяснить это до конца. Но вы видели, что ее левая рука поднялась в тот момент, когда она поднимала крышку?

– Да, сэр.

– Из этого вы сделали вывод, что она держала ручку крышки левой рукой?

– Естественно.

– А вы видели движение ее правого плеча?

– Я уже объяснял, что тело заслоняло то, что делала правая рука.

– Я имею в виду не руку, а только плечо. Вы видели движение ее правого плеча?

– Нет.

– А движение локтя?

– Нет, но прошу минутку подождать. Я не уверен полностью, но когда я еще раз об этом подумал, то мне кажется, что я видел легкое движение локтя и плеча. Такое движение, как будто она бросила что-то в бак.

– Вы передавали рапорт в «Калифорнийское Следственное Агентство»?

– Да, сэр.

– И у вас была инструкция передавать результаты наблюдения каждые полчаса?

– Да, если мы находились поблизости от телефона и могли позвонить без труда.

– Сколько людей наблюдало за обвиняемыми?

– Двое.

– Вы следили за Аделой Винтерс, а ваш напарник – за Евой Мартелл?

– Да, сэр.

– Когда вы увидели, что сделала обвиняемая Адела Винтерс, – продолжал спрашивать Мейсон, – в какое-то время после этого, вы позвонили руководству?

– Да, это так.

– А в своем рапорте вы упомянули, что она подняла крышку и заглянула в мусорный бак?

– Да, мне кажется, что именно так я и сообщил.

– Как вы думаете, заглядывая в бак, она бы подняла правое плечо или правый локоть?

– Наверное, нет.

– А когда вы отчитывались, вам не пришло в голову, что она что-то бросила в бак?

– Нет.

– Это значит, что в то время вы думали, что она только заглянула туда?

– Да, сэр.

– И это вы передали в свое агентство?

– Да.

– Я предполагаю, что тогда ее действия были более свежи в ваших воспоминаниях?

– У меня нет такого впечатления. Мне кажется, что сейчас я вспоминаю это происшествие так же хорошо, как и тогда, когда звонил в агентство.

– Но первым вашим впечатлением было то, что она только заглянула в бачок?

– Да.

– В то время, когда вы звонили по телефону, это впечатление было совершенно свежим в вашей памяти. Спустя какое время, после того как Адела Винтерс ходила к мусорным бачкам, вы звонили в агентство?

– Спустя две или три минуты. Когда я вернулся в холл, мой напарник принял мои функции и, пока я звонил, присматривал за обеими подопечными.

– Это значит, что спустя две или три минуты после того как Адела Винтерс ходила к мусорным бачкам, обе обвиняемые были уже вместе, в холле?

– Конечно.

– Вы не наблюдали за этими бачками раньше?

– Нет.

– А у вас была возможность наблюдать за бачками позже?

– Нет.

– Следовательно, вы знаете только, что обвиняемая заглянула в мусорный бак и ничего туда не бросала?

– Что ж, так мне кажется, если вы хотите быть таким точным, – ответил Фолсом.

– Я не хочу быть формалистом без нужды, но этот момент может оказаться весьма существенным.

– Если вас интересует мое откровенное мнение, – сказал Фолсом, тогда я сказал, что она только заглянула внутрь, но теперь, когда я об этом думаю, то абсолютно уверен, что она подняла крышку бачка и что-то туда бросила.

– Почему же эта мысль не пришла вам в голову, когда вы звонили в агентство?

– Я и в самом деле не знаю, – ответил Фолсом. – Вероятно, такое различие не казалось мне тогда существенным.

– Именно это я и пытаюсь точно установить, – сказал Мейсон. – Сейчас воспоминание об этом происшествии приобретает цвета, потому что вы поняли, что это очень существенно?

– Я не согласен с вашим определением, что мои воспоминания приобретают цвета. Я только более вдумчиво обдумал все происходившее. Теперь я совершенно уверен в том, что она что-то кинула в бачок.