Он не смог отрицать этого: «Это не хорошо, — но я лишь представитель давнего наследия. Мой отец был священником, мой дед был священником. Это наша семейная профессия».

Я сказал: «Возможно, это ваша семейная профессия, но в ней больше преступления, чем профессии. Вы же интеллигентный человек, вы должны разоблачить это лицемерие».

Но он сказал: «Я обдумывал это много раз. Что касается меня, я уже очень богат — века накоплений... Я могу разоблачить это, рассказать, что все деньги идут в карман священника, — но я останавливаю себя, потому что это дает людям огромное утешение и чувство безопасности. Я не хочу нарушать их утешение и их безопасность».

Я могу понять его соображения; и я не думаю, что он старался защитить себя. Он был искренним. Но таковы наши утешения, получаемые различными путями от всевозможных религий, всевозможных священников, всевозможных политиков. Каждый из них делает вашу жизнь безопасной — и каждый из них разрушает вас.

Подлинно религиозный человек просто отбрасывает идею безопасности и начинает жить в полной небезопасности, ибо такова природа жизни. Вам не изменить этого. То, чего вы не можете изменить, примите — и примите с радостью. Не нужно зря биться головой о стену; пройдите через дверь.

Да Хуэй в своих последних сутрах дает вам свою точку зрения. Хотите обрести подлинную единую таковость ума и объектов? Потребуется резкий, полный отрыв... Эти слова стоит запомнить: Потребуется резкий, полный отрыв. Потребуется прекращение того способа, каким вы жили до сих пор. Вы должны перестать жить по логике страуса.

Страус — очень логичное животное. Как только страус завидит любого врага, охотника, он сует свою голову глубоко в песок. Не глядя на врага, он чувствует полную безопасность. На самом же деле он оказывается в еще большей опасности. Если бы он смотрел на врага, у него были бы какие-то шансы на спасение или, по крайней мере, на попытку. Когда же он стоит так — головой в песок, с закрытыми глазами, — он абсолютно уязвим.

Это стало стилем многих людей — стиль страуса. При появлении опасности они игнорируют ее; они не глядят в ее сторону. Они верят, что, если не смотреть туда, она исчезнет.

Вы смотрели когда-нибудь сознательно на смерть? Вы ходили когда-нибудь на кладбище, посидеть там и подумать о людях, которые лежат в своих могилах? Нет... вы пойдете только однажды и только в одну сторону — вы не возвратитесь. Почему кладбища, места кремации и погребения, устраивают в стороне от города, от дорог? — чтобы вы никогда не натыкались на них. На самом деле, кладбища нужно устраивать прямо посреди города, так чтобы вы наталкивались на них несколько раз в день, чтобы не забывали, что люди, спящие в тех могилах, тоже когда-то жили совсем как вы, и однажды вы тоже будете лежать в точно такой же могиле.

Небезопасность должна стать абсолютно очевидной. В такой ясности заключена возможность принятия; тут нет другого пути. Вам не убежать, так что не тратьте времени на бегство.

То же самое время нужно использовать для познания более глубокой жизни, которой неведома смерть; более глубокой любви, не эфемерной, любви, у которой нет ничего общего со слепым увлечением любого рода, любви, которая совсем как биение вашего сердца — не адресована никому в частности. Не любить кого-то, а просто любить, быть любовью — вот вечное.

Но в нашем способе жизни требуется резкий и полный обрыв. Наш стиль жизни основан на малодушном, трусливом отношении к жизни.

...обнаружьте то внутри своего черепа, что занято ложным мышлением, возьмите восьмое сознание и отсеките одним махом.

Под резким, полным отрывом, Да Хуэй подразумевает, что если вы достаточно умны, то изменитесь сразу. Вы не станете говорить: «Я буду изменяться постепенно, медленно, часть за частью». Вы не станете говорить: «Перемена требует времени». Вы скажете: «Я видел это; теперь вопрос об изменении не стоит. Я изменился».

Есть одна буддийская история... Некая женщина, принцесса, глубоко любит философию Гаутамы Будды. Гаутама Будда пришел в этот город. Она только что вернулась с беседы; она полна великими идеями, о которых говорил Гаутама Будда. В древние дни в Индии был обычай... это был знак любви, но, похоже, он стал со временем частью рабства женщины: она омывала водой тело своего мужа.

Она сказала: «Кстати, — поскольку ее ум был еще полон Гаутамой Буддой, — мой брат подумывает стать последователем Гаутамы Будды».

Ее муж рассмеялся. Он сказал: «Вот так забавно. Подумывает? Сколько же лет он подумывает?»

Женщина ответила: «Насколько мне известно, он думает об этом уже около пяти лет».

Мужчина сказал: «Он никогда не станет... он будет продолжать думать. Человек, который может раздумывать пять лет, может раздумывать и пятьдесят».

Это не предмет для раздумий; либо вы понимаете, либо нет. Это резкие квантовые скачки. В то мгновение, когда вы видите на дороге змею, вы не раздумываете — отойти вам или отскочить, — вы делаете что-то быстро, сразу.