Как-то за обедом Майк спросил его о войне в Китае, и Роджер разразился целой тирадой, позабыв о еде. Ковыряя вилкой непрожаренное мясо с комковатым картофельным пюре и переваренной капустой, Роб хорошо понимал, почему аппетит Роджера переключился на разговор, но сам не участвовал в споре. По словам Роджера Пенфолда, эта война могла закончиться не один десяток лет назад.

– Но ведь Китай - большая страна, - возразил Майк.
– Подавят восстание в одной провинции, а партизаны тотчас же объявятся в другой.

– Это ложь, к тому же неубедительная. Никто и не пытается ничего сделать. Просто это - весьма удобное местечко, куда можно упрятать опасных бунтовщиков.

– Но вас никто не принуждал?

– Я - офицер. Есть и другие добровольцы, но большинство вербуют из Урбансов. Их ставят перед выбором: либо Китай, либо тюрьма. Семь лет армейской муштры и все. Смерть в бою на этой войне им не грозит. Да они счастливы, что так легко отделались!

Он замолчал, взялся было за нож и вилку, но снова отложил:

– Вся система основана на условностях и строжайшей конспирации, продолжал Роджер.
– Возьмем хотя бы деньги. Мы не говорим о них, словно их не существует. Мы живем на вклады, но никто не спрашивает, откуда они берутся. Так вот, эти деньги из Урбансов. Урбиты на заводах и фабриках производят товары, а джентри кормятся на доходы. Прежде капиталисты хоть как-то соприкасались со своими кормильцами, теперь же всякая связь изничтожена. Руки в перчатках передают вычищенные и умытые денежки через границу.

Робу показалось, что Роджер говорит чересчур напыщенным, книжным языком. Он тут же представил, как моют монеты в громадной бочке, тщательно сушат и передают через забор по цепочке из рук, одетых в перчатки. Конечно, он понимал, что это всего лишь метафора. Здесь и деньги были совсем другие - золотые и серебряные монеты, а не пластиковые жетоны и полосочки из папиросной бумаги, как в Урбансах. Роджер продолжал гневно рассуждать о несправедливостях общества. Майк слушал, затаив дыхание, а Роб попытался все-таки доесть, что было на тарелке и очень надеялся, что пудинг будет хоть немного съедобнее.

Они пробыли у Пенфолдов четыре дня. Наконец, к радости Роба, тягостный визит закончился, и мальчики отправились домой. Капитан и Песенка неспешным шагом везли их по гладкой равнине. Было раннее морозное утро.

– Этот дворецкий...
– первым заговорил Роб.
– Я ему дал полсоверена, как сказала тетя Маргарет, а он взял с такой миной, словно это был шестипенсовик. Как ты думаешь, он привык получать больше?

– Сомневаюсь, - ответил Майк.
– Просто он такой сердитый и раздражительный от природы.

– А по-моему, здесь виновата атмосфера в доме, - не удержался Роб.

– Ты имеешь в виду сестру Дэна?

– И брата тоже.

– Не сравнивай. Она - уже почти готовая старая дева, злая на весь мир. А он хочет что-то изменить, сделать лучше...

– Например, совершить революцию.

– Если потребуется.

– Послушай, предположим даже, у него получится, разрушит он этот несправедливый мир. А что взамен?

– Что-то лучшее...

– Но что?

– Новое, свободное общество, которое сможет развиваться. Где людей не будут принуждать жить в праздности или всеобщей тупости. Где такие, как мой отец, смогут найти более достойное занятие для своих мозгов, чем разведение дурацких деревьев-карликов.

– Или мистер Пенфолд со своими часами?

– Точно!

– Но это глупо, - сказал Роб.
– Всегда были люди, увлечения которых многие считали смешными. И чем ты прикажешь им заниматься в их возрасте?

– Дело не только в них. Это просто еще одно подтверждение. Все кануло в прошлое. Почему, например, сейчас не летают в космос?

Роб вспомнил, что ответил ему учитель на уроке истории техники на такой же вопрос, и повторил Майку: дескать, "очень расточительно и никакой пользы для человечества".

– А что на пользу человечеству?
– спросил Майк.
– Конные состязания? Крикет, вечеринки? А может, головидение и Игры? Ты говоришь: расточительно. Да разве есть что-нибудь более расточительное, чем ограничение человеческой мысли?

– Люди довольны своей жизнью, - не сдавался Роб.
– Это главное, смутившись под взглядом Майка, он добавил, словно защищаясь: - Во всяком случае, большинство. И потом, я не представляю, как Пенфолды смогут совершить революцию - свой дом, и то не могут в порядок привести.