– Привет, Гуль.

Гульнара присаживается на свободный стул.

– Какими судьбами, ты оказалась в нашем тараканьем буфете?
– задала вопрос Татьяна.

– Я была на лекции Михаил Ивановича.

Татьяна ошеломленно глядит на нее.

– Как же...

– А так, прошла и села.

– Ну и как?

Гульнара молчит, потом тянет.

– Здорово. Я очень хочу послушать продолжение. Зал был полон народа и я заметила, что не все были студенты...

– Это, наверно и плохо...

– Я понимаю, почему ты так сказала. Но, наверно, там было много и хороших людей.

– Хорошо бы.

– Михаил Иванович...

– Просто, Миша. Зови меня, Миша.

– Вы не могли бы сейчас поехать со мной в гости?

Гюльнара переводит взгляд с меня на Татьяну, а потом возвращает опять.

– Но я только что... Впрочем, я не могу, сегодня должен подготовиться к завтрашней лекции.

– Это прошу не я, а очень уважаемый человек.

Она опять смотрит на Татьяну.

– Ладно, Миша, я пойду. Раз какая то тайна, то не к чему вмешиваться.

Татьяна встает и, презрительно посмотрев на Гюльнару, уходит.

– Так кто же просит меня?

– Профессор Писемский.

Я с удивлением гляжу на нее.

– Простите, а почему вы...

– Папа немного приболел, - перебила она меня.

Писемский, с горлом, замотанным в шарф, сидел в большом кресле.

– А... Михаил Иванович, очень рад, что посетили старика.

– Я не знал что вы больны?

– Пустое. Хотите чаю? Гульнара, голубушка, сходи приготовь нам крепкого чайку.

Девушка, кивнув головой, уходит.

– Я с Гюльнарой познакомился на вечеринке неделю назад и не знал, что она ваша дочь.

– Гуля умница, наша гордость. Я не мог сходить на вашу первую лекцию и попросил ее послушать вас. Она позвонила мне взволнованная. Как она сообщила мне, вы говорили... некоторые вещи, весьма неординарно.

– Нет, это была вполне нормальная лекция. Я рассказывал о Дмитрии Донском.

– Так. И конечно, показали все как есть?

– Как, разве вы тоже знаете...?

– Знаю. Но знаю и другое. Дмитрий Донской это гордость нашей истории, а вы копнули слишком глубоко. Не раскаляйте обстановку, Михаил Иванович. Оставьте все как есть.

– Чему мы учим наших мальчишек и девчонок. Врать. Ну сегодня я соврал, а завтра этот парень покопается в архивах и найдет, что я много лет пачкал ему мозги. Как он ко мне отнесется потом. Мы же учим ребят, чтобы они в дальнейшем стали лучше нас.

– Вы правы, но есть партийная установка. Герои расписаны и даны нам в строгом порядке. Начинаются с Александра Невского, Дмитрия Донского и кончаются другими. Если мы нарушим это правило, нас просто уберут и раздавят как козявок.

– Но почему не Боброк, не фельдмаршал Салтыков, выигравший войну у Фридриха? Почему не те, кто заслуживает это?

– Михаил Иванович, время такое. Мы еще не пережили это время. Когда оно кончиться, поверьте старику, все будет по-другому.

– Вы уверены, что оно кончиться?

– Это закономерность. Все изменяется когда-нибудь.

Появилась Гюльнара и мы принялись пить душистый чай.

"- Запомните правило войны. Никогда полководец не идет в первых рядах воинов биться с неприятелем. Он может быть только в первых рядах, когда надо гнать бегущего врага. Во времена тех исторических воин было всегда так. Как бы там не показывал кинематограф Александра Невского в гуще битвы, но это для зрителя. На самом деле, он вел эту битву, наблюдая в стороне, и, только почувствовав перелом, вступил в битву сам. Так было везде. А теперь вернемся к битве на Воже 11 Августа 1378 года.

Вожа - паршивая речонка, впадающая в Оку. Всего то шириной метров 7-10, однако глубиной приличной, и причем у берега, метра 3-4. Один берег вообще болотистый из-за ключей расквасивших низины. Битва произошла не у речки, как написано в наших учебниках, а далеко от нее, на высоких холмах, всего в трех верстах от берега. Давайте рассмотрим как историки, что там было.

"Шатер князя Бренко заполнен знатными людьми. Сам Дмитрий, одетый в боевые доспехи, стоит у походного стола и слушает последние наставления Боброка.