На Тиса было неприятно смотреть. Он весь обмяк и напоминал уже не глыбу, а бесформенную студенистую массу. Когда на минуту показали крупным планом его лицо, нас поразило покорно-бессмысленное выражение слезящихся подслеповатых глаз. Не раскаяние, не страх были в них, а желание угодить...

Тис с готовностью рассказывал о своих преступлениях. На вопросы обвинителя отвечал угодливо, многословно, как будто отчитывался о проделанной работе. Временами даже увлекался, в тусклом голосе прорезались патетические нотки, но тотчас, вероятно вспомнив, что стоит не на трибуне, а перед судьями, переходил на подобострастный тон.

Оказывается, Тис с самого начала был завербован "призраками", верно служил им. Его прославляли за то, что изгнал врагов, тогда как в действительности он помог кучке отщепенцев беспрепятственно покинуть Космополис и тем самым избежать заслуженной кары!

– Ты молодец, - шепнул я Асде.
– Сумела распознать предателя. Не зря его ненавидела. А я-то хорош, восхищался агентом "призраков"!

Асда отстранилась, насколько позволяла теснота моей каморки.

– Святая наивность! Тис - агент "призраков"?! И ты веришь в эту чушь?

– Он же во всем признался!

– И ты бы сделал на его месте то же самое.

– Я?! Мне не в чем признаваться!

– И ему не в чем, разве лишь, что рыл яму Лоору. А он признался во всех смертных грехах, кроме этого.

– Но почему?

– Ничего другого не оставалось.

– Он же мог защищаться - доказывать, опровергать!

– Кому доказывать, "вернякам"? С ними не поспоришь.

– Тогда, по крайней мере, не надо наговаривать на себя! А он, как ты утверждаешь, это делает. Зачем?!

– Чтобы избежать пыток.

– Ничего не понимаю... О чем ты? Какие пытки?

– Ты словно вчера родился, - обожгла меня насмешливым взглядом Асда.
– Неужели не знаешь?

– Но ведь Тис - второй человек после Лоора, историческая личность! Портреты висели в каждом отсеке!

– Все как раз и объясняется тем, что второй человек замышлял сделаться первым. И если бы удалось, под судом был бы сейчас не он, а Лоор. Но тот оказался не по зубам Тису, успел его обезвредить.

– Не может быть! Лоор выше мести! И потом, они же друзья, разве не знаешь?

– Ты и на самом деле ребенок, Фан!
– Уже не насмешка, а грусть была во взгляде Асды.
– Лоор и дружба, Лоор и порядочность... Это же несовместимые понятия! Когда ты, наконец, повзрослеешь?

Тиса приговорили к изгнанию, то есть фактически к смерти.

Формально смертной казни у нас не существует. На "изгнанника" надевают одноразовый "погребальный" скафандр с десятиминутным запасом кислорода и катапультируют в космос.

Еще недавно "изгнание" казалось мне гуманным актом: преступника непосредственно не убивали, а правосудие вершилось. При этом общество во имя гуманности сознательно шло на жертвы: "погребальный" скафандр невосполнимо утрачивался, вместе с ним - неисчислимое множество атомов, составляющих тело осужденного. А ведь в замкнутой системе драгоценен каждый атом: кругооборот веществ должен быть полным и непрерывным! На Космополисе нет кладбищ. "Из праха вышел и вновь обратишься в прах", это вычитанное мной в старинной книге изречение имеет для нас буквальный смысл. Рождаясь, мы заимствуем у системы атомы, а умирая, возвращаем их.

Теперь же я вижу, сколь лицемерны были мои представления о гуманности. Все яснее становится противоречие между высокими идеалами лооризма и действительностью. Неужели Лоор не видит, как извращают и уродуют его учение? Если так, то он просто слеп! А если нет, то почему мирится с этим? Он же всевластен!

"Лоор... обезвредил"...

Невероятно! Живой Бог, Демиург Космополиса! Тис был его другом, одним из строителей замкнутой системы, они казались нераздельными, как нераздельны добро и справедливость. И вот вчерашний сподвижник низвергнут, втоптан в грязь...

А вдруг Асда, действительно, права? До сих пор я думал, что в ней говорит дух противоречия, желание поддеть меня. Мне претила ее привычка глумиться над нашими духовными ценностями. Но что если это никакие не ценности?!

..."Изгнание" Тиса непредвиденно осложнилось: ни один из имевшихся на складе "погребальных" скафандров не подходил ему по размеру. Пренебрегая герметичностью, принялись сшивать воедино два скафандра. Получилось нечто бесформенное...

Мы видели по всесвязи, как вели Тиса к отсеку катапульты. Вернее, волокли, словно тяжелый мешок, два дюжих "верняка". А из мешка доносился вой...

"Верняки" втолкнули мешок в отсек, едва не выломав дверцу. Послышался негромкий хлопок, пол под нашими ногами чуть вздрогнул...

Я представил себе беспомощную куклу - Тиса в черноте космоса, среди чересполосицы звезд и мелькания Гемы, и содрогнулся. Тис вернется на родную планету облачком пепла, сгорев, подобно метеориту, в ее атмосфере. И это облачко будет долго витать над Гемой, а затем рассеется на ее материках и океанах.

Жуткая смерть! Но есть в ней и мрачная торжественность, как будто во искупление зла, в знак прощения приняла блудного сына в свое лоно преданная им родина...