– Здесь еще страшнее, чем в подземельи, - сказала Елисавета, - выйдем отсюда поскорее.

– Нет, здесь хорошо, - со счастливою улыбкою сказала Елена, любуясь алыми и багряными цветами, распустившимися в круглом бассейне.

Но Елисавета быстро шла к выходу в сад. Елена догоняла ее, и ворчала:

– - Куда бежишь? Здесь скамеечки есть, посидеть можно.

Елисавета и Елена вышли в сад. Триродов встретил их на дорожке у оранжереи. Он сказал просто и решительно:

– Вас интересует этот дом и его хозяин. Вот - я, и, если хотите, я покажу вам часть моих владений.

Елена покраснела. Елисавета спокойно наклонила голову, и сказала:

– Да, мы - любопытные девушки. Этот дом принадлежал нашему родственнику. Но он стоял заброшенный. Говорят, здесь много перемен.

– Да, много перемен, - тихо сказал Триродов.
– Но главное осталось, как было.

– Всех удивляет, - продолжала Елисавета, - что вы решились здесь поселиться. Вас не остановила репутация этого дома.

Триродов повел сестер, показывая им сад и дом. Разговор шел легко и свободно. Первое смущение сестер скоро прошло. Им легко было с Триродовым. Дружески спокойный тон Триродова сломал неловкость в думах сестер. Они шли, смотрели. А вокруг них, близкая, но далекая, таилась иная жизнь. Иногда слышалась музыка, - меланхолическое рокотание струн, тихие жалобы флейты. Иногда чей-то свирельный голос заводил нужную и тихую песню.

На одной лужайке, в густой тени старых деревьев, закрытые от грубого, пламенного Змея отрадною тьмою листвы, в тихом хороводе кружились мальчики и девочки в белых одеждах. Сестры подошли, - дети разбежались. Так тихо убежали, едва колыхнули, задевши, ветки, исчезли, - и точно их и не было.

Сестры шли, слушали Триродова, и любовались садом, - его деревьями, лужайками, прудами, островками, тихо журчащими фонтанами, живописными беседками, многоцветною радостью цветущих куртин. Сестры чувствовали странную, томную усталость. Но им было весело и радостно, что они попали в этот замкнутый дом, - как-то по-школьнически весело, что вошли сюда с нарушением общепринятых правил хорошего общества.

Когда вошли в одну комнату в дом, Елена воскликнула:

– Какая странная комната!

– Магическая, - с улыбкою сказал Триродов.

Странная комната, - все в ней было неправильно: потолок покатый, пол вогнутый, углы круглые, на стенах непонятные картины и неизвестные начертания. В одном углу большой, темный, плоский предмет в резной раме черного дерева.

– Зеркало, в которое интересно смотреть, - сказал Триродов.
– Только надо зайти туда, в треугольник, к стене, - к углу.

Сестры зашли, глянули в зеркало, - в зеркале отразились два старых, морщинистых лица. Елена закричала от страха. Елисавета побледнела, обернулась к сестре, и улыбнулась.

– - Не бойся, - сказала она.
– Это какой-то фокус.

Елена посмотрела на нее, и в ужасе закричала:

– - Ты совсем старая стала! Волосы седые. Какой ужас!

Она бросилась из-за зеркала, крича в страхе:

– Что это такое? что это?

Елисавета вышла за нею. Она не понимала случившегося, волновалась, старалась скрыть свое смущение. Триродов смотрел на них просто и спокойно. Он открыл шкап, вделанный в стену.

– Успокойтесь, - сказал он Елене, - выпейте этой воды, которую я вам дам.

Он подал ей стакан с бесцветною, как вода, жидкостью. Елена поспешно выпила кисло-сладкую воду, и вдруг ей стало весело. Выпила и Елисавета. Елена бросилась к зеркалу.

– Я опять молодая!
– закричала она звонко. Выбежала, обняла Елисавету, говорила весело:

– И ты, Елисавета, помолодела.

Буйная веселость охватила обеих сестер. Они схватились за руки, в принялись плясать, кружась по комнате. И вдруг им стало стыдно. Они остановились, не знали, куда глядеть, и засмеялись смущенно. Елисавета сказала:

– - Какие мы глупые! Вам смешно глядеть на нас, да?

Триродов ласково улыбнулся.

– Такое свойство этого места, - сказал он.
– Ужас и восторг живут здесь вместе.

Много интересных вещей сестры видели в .доме, - предметы искусства и культа, - вещи, говорящие о далеких странах и о веках седой древности, гравюры странного и волнующего характера, - многоцветные камни, бирюза, жемчуг, - кумиры, безобразные, смешные и ужасные, - изображение Божественного Отрока, - как многие его рисовали, но только одно лицо поразило Елисавету...

Елену забавляли вещи, похожие на игрушки. Много есть вещей, которыми можно играть, смешивая магию отражений времен и пространства.

Так много видели сестры, - казалось, прошел целый век. Но на самом деле сестры пробыли здесь только два часа. Мы не умеем измерять времен. Иной час - век, иной час - миг, а мы уравняли.

– Как, только два часа!
– сказала Елена.
– Да это страшно много. Пора домой, к обеду.

– А нельзя опоздать?
– спросил Триродов.

– Как можно!
– воскликнула Елена.