Падение сквозь огонь, казалось, длилось века. Впрочем, Бран точно помнил, что не сделал за все время ни единого вздоха, опасаясь задохнуться от серного смрада, который ударил ему в нос за мгновение до переноса. Несмотря на бушевавшее вокруг пламя, его сковал ужасный холод. Было в этом что-то невыносимо неправильное -- мчаться сквозь доменную печь и страдать от лютого мороза. Да и мчаться ли? Через некоторое время Бран уже начал сомневаться, а движутся ли они куда-нибудь или просто висят в огненной пустоте, где и останутся теперь навеки?

Неожиданно полет (падение? путешествие?) закончился. Все трое стояли на твердом каменном полу, тупо уставясь в глухую стену, на которой были глубоко высечены буквы:

LASCIATE OGNI SPERANZA, VOI CH'ENTRATE

– - Ну и дороги у вас, клянусь подвязками Св.Лукреции!
– - сиплым шепотом откомментировал Свартхед.

– - Знал бы ты какие у нас дураки!
– - неизвестно чему засмеялся Саттарис.

Бран просто мешком осел на пол, пытаясь унять бьющую его нервную дрожь. Время от времени он неуверенно ощупывал камень под собой, как бы проверяя его на крепость. Колдун, видимо, более привычный ко всяким дьявольским шуточкам, уже с интересом осматривал надпись на стене.

– - И чего это значит?
– - осведомился он.

– - Да так. Маленькое предупреждение, которое нас с вами никоим образом не касается.

– - Таких как этот предупреждали?
– - Свартхед кивнул в дальний угол комнаты. Бран в это время как раз пытался определить источник света. Небольшой пятиугольный покой не имел ни окон ни дверей, ни даже вентиляционных шахт. Пока алхимик не чувствовал удушья, но уже со страхом представлял, каким спертым станет воздух в камере через несколько часов. Ровный неяркий свет, который почему-то окрашивал предметы в глубокие фиолетовые тона, лился, казалось, отовсюду. Теней, впрочем, люди не отбрасывали.

– - Да, как раз таких любопытных путешественников, которым страсть как захотелось узнать, а какие страсти терпят в Аду. Простите за неудачный каламбур. Этому еще повезло -- он появился в тихой секретной камере для служебного персонала и умер своей смертью. Некоторым приходилось изрядно побегать и немного посражаться, прежде чем они обрели, так сказать, долгожданный покой. Вечный, разумеется...

Эти слова Саттариса вывели Брана из растерянности. Он обернулся и присмотрелся к тому, что сначала показалось ему грудой старого тряпья, неаккуратно сваленной в дальнем углу. Это был скелет. Он пролежал тут, видимо, уже очень долго, так как в воздухе не ощущалось характерного запаха тления. Только злорадно ухмыляющийся череп да обрывки некогда, наверное, зеленой ткани говорили о его миновавшей принадлежности к роду человеческому.

– - Он тут умер. С голоду. Или от удушья. Мир его праху, -- нарочито небрежным тоном, выдающим приближающуюся истерику, сказал Бран.
– - Но вот что меня интересует значительно больше, чем история его жизни: как МЫ отсюда выберемся?!

Под конец он все таки сорвался на крик. Саттарис, который явно был непрочь еще поразглагольствовать о судьбах мира и людей в нем, с неудовольствием покосился на алхимика.

– - Как говаривал отец Вильгельм, это же элементарно, милый Адсон! Естественно, через дверь, -- произнес он.

– - НО ТУТ ЖЕ НЕТ ДВЕРИ!!!

– - "Дверь" это очень уж хитрый предмет. Она если есть, то ее сразу нет!
– - пропел девил и танцующей походкой подошел к надписи на стене.
– - Сезам, дорогуша, открой дверь!

Своими тонкими пальцами Саттарис легонько нажал на первую и последнюю буквы надписи. С непередаваемым шуршащим звуком казавшаяся недвижимой гранитная глыба вдруг поехала наверх, открывая проход наружу.

– - Раз вы уже отдохнули с дороги, дорогие гости, -- кривлялся девил, -прошу следовать за мной! Отсюда мы начинаем нашу с вами краткую экскурсию по Лабиринту Бу-Баст, также некоторым известному как Пещеры Рока.

Все трое вышли из комнаты и оказались во втором таком же помещении, из которого вели два коридора. На полу перед путниками были в прихотливом порядке расставлены несколько небольших бутылочек с темно-синей жидкостью. Движимый профессиональным интересом Бран хотел было попробовать ее, но его остановил оклик Саттариса:

– - Не пей, козленочком станешь!

Перспектива мекать и жевать траву алхимика почему-то не привлекла, и он молча последовал за девилом. Они свернули в коридор налево и по нему прошли в большой зал, в который, к их удивлению, проникал обычный солнечный свет. Перед ними возвышались два небольших не то постамента, не то алтаря, перед ближайшим из которых лежало мертвое тело.

– - Ого! До нас тут уже кто-то побывал!
– - воскликнул девил.
– - И совсем недавно, как я погляжу...

Чудовище, покрытое желтоватой чешуей, выглядело так, как будто его несколько часов методично тыкали вилами в живот. Бран удивился, как такой монстр мог позволить себя убить таким зверским способом. Безвольно приоткрывшаяся пасть открывала белые развитые клыки, размер которых наводил алхимика на грустные мысли. Красные и, наверное, некогда светящиеся глаза чудовища закатились. В целом он представлял собой печальное зрелище, иллюстрирующее бренность всего живого.