Крылья слабели с каждой минутой. "Что сделают со мною, если сдамся? А что потом сделает Манвэ?!" С треском "Семерка" ударилась носом в окровавленное крыло. Хрустнула кость. Мир завертелся и поплыл, стремительно приближалась земля. Треск. Удар. Скольжение. Клыки скал вырывают клочья плоти, обнажая ребра, кровь с алмазной пылью наждаком дерут раны. Почему-то умирающему орлу вспоминается, как рвал он крепким своим клювом сперва девушку из племени, завезенного сюда на истребление на потеху Великим, а затем так же спокойно и с наслаждением клевал и рвал плоть Золотоглазого Майя. "Но им же... Им же было так же больно!" -- с ужасом вдруг подумала гигантская птица. Это была ее последняя мысль, и благородная Тьма поглотила сознание, и во Тьме горели звезды...

Наблюдающие за воздушной схваткой эльдар восторженными криками приветствовали возвращающихся на палубу авианосного флагмана летчиков. Впервые видели они, как не устояли орлы Манвэ, наводившие ужас на всех, впадающих в немилость к Королю Амана. Пусть один орел, но -- его глаза сковывает белесая пленка смерти.

Отныне в мире появилась новая сила, заставляющая с собой считаться даже Великих...

В тщетных потугах отцепиться от невиданных захватчиков валары ринули Валинор на другой этаж пространства, уводя, пряча в многомерностях землю свою. Но крепко держалась сеть кораблей, и неотрывно следовала она за жертвой своею. И от ухода на соседнюю Грань, в Сопредельное Пространство, родилась на месте ушедшего Валинора страшная волна-цунами, и в беге своем смыла она с лика Арты древний муляж. Так исчез в бездне вод прославленный Нуменор вместе с оставшимися на нем стукачами валар и не успевшим вовремя отплыть Сауроном. Но знал майя Ортхэннэр, что не отцепится Валинор от преследователей своих, и испить свою чашу до дна заставят его люди.

– - Я могу разнести вас в прах одним нажатием этой кнопки!
– - король Нуменора Ар-Фаразон Золотоликий потрясал перед носом взбешенного Манвэ черным пультом дистанционки.

– - Ты осмеливаешься угрожать нам здесь? А ведомо ли тебе, что магия наша подавляет и угнетает ваши хитроумные машины, и работать они тут не могут?

– - Ага, ты это своей птичке на берегу разъясни! Или попроси Тулкаса поведать, кто так украсил его краснорожий портрет! (Вопреки ожиданиям Гнев Эру не кинулся тут же на обидчика в ярости, а трусливым щенком рыскнул за трон, затаился, словно страшась продолжения и новых побоев...) Наша техника давит вас -- и будет давить, и ничего вам тут не поделать! Есть вещи, с которыми должны считаться даже боги!

– - Так мы уйдем в мир, где Ночь правит бал, и ваша техника, дарующая вам силы, передохнет!

– - Пожалуйста! Хоть сейчас! Но не забывайте, что тогда ничто не сдержит реакторы на кораблях, а урану все едино, День или Ночь! Рванет -- и никакие заклятия не помогут!

– - Но сдохнешь и ты!

– - Я стар, и в жизни своей испытал я все, кроме бессмертья. Сюда я явился именно за ним! И ежели дать его вы не в силах -- остальное я в жизни познал, кроме смерти. Познаю и Смерть. А вот проблему с вашим бессмертием решить при этом походя могу! Сможете сохраниться среди урановой пустоши, коль тела ваши обновлению больше не подлежат? Приятно жить, гния и разлагаясь ежесекундно -- и не иметь средств прервать эту вечную пытку незаживающих ран?! Это -- угроза!!!

Манвэ молчал. Ауле ясно увидел незаживающие раны Мелькора, сотворенные капризом Манвэ. Неужели это -- расплата за старшего брата? Если так -- то наказание справедливо, и только Ирмо с Ниенной достойны избежать его. Они могли немногое, но сделали все, что смогли, пытаясь спасти Крылатого от цепей и боли... И не их вина, что этого оказалось недостаточно...

– - И что же ты хочешь, смертный?

– - Знаешь и сам: бессмертия! За ним я пришел, но теперь вижу, что мне и этого мало! Я ставлю свой трон в этом зале! Нет, не занять место среди вас хочу я! Сейчас, СЕЙЧАС ЖЕ вы отречетесь от власти! И я лишь буду править на земле Амана!

Повисла страшная тишина. И в ней страшным скрежетом прозвучал треснувший вдруг голос Манвэ:

– - Я отрекаюсь.

– - Громче!

– - Я отрекаюсь!

– - Громче! Не слышу!

– - Я ОТРЕКАЮСЬ!!!

– - Хорошо. Все слышали. А как остальные? Или судьбы собственной земли и народов своих вас не интересуют? Так подумайте хоть о шкурах своих собственных, как сделал это только что ваш король!

– - Я отрекаюсь. В пользу Ар-Фаразона. И плевал я на всех!
– - заорал вдруг Тулкас и опрометью кинулся из зала.

– - Вторым он покинул Валинор навсегда, но первым из всех -добровольно, -- проговорил ему вслед Намо, и все поняли: ВИДИТ!

– - Кто был первым?
– - голос Ар-Фаразона сух.

– - Брат мой Мелькор. И Тулкас будет стараться идти сходным путем, и Зеленые Эльфы приютят его, и будет он учить их песне и бою, и после схватки с Неведомым навсегда закрепится за ним прозвище "Одинокая Бродячая Нога". И не в воле валар и Единого изменить это!

– - Он получит мой лучший десантный бот, чтобы легко добраться до Средиземья!
– - проговорил Ар-Фаразон.

– - Он уже летит. И несут его те из орлов Манвэ, что слышали и поняли последнюю мысль своего умирающего собрата, -- с холодностью автомата констатировал Намо, пряча за эту холодную маску свое наслаждение от растерянных и взбешенных лиц собратьев, впервые всерьез доигравшихся со своей властью и предначертаниями.

– - Пусть только вернутся!
– - прошипел Манвэ.

– - Они не вернутся. Они отреклись от предавшего брата своего. И отреклись сами. Они не глупы.

– - А ты, велеречивый пророк?