– К чему разыгрывать странствующего рыцаря, капитан?

– Люблю спокойно спать по ночам, господин Крэстон, - серьезно промолвил Фрост.
– В Африке нагляделся на субъектов, которые с ума сходили от восторга, истязая захваченных в плен. И, если упомянутые сукины дети служили в моем отряде, немедленно переводил их в чей-нибудь иной... Берегитесь, ежели кого-то застукаю за этим чудным развлечением. Здесь наемное войско, а не зондер-команда СС!

Фрост помолчал, покурил, осведомился:

– Вопросы есть? Вопросов не было.

– Великолепно.

Поглядев на циферблат "Омеги", наемник распорядился:

– Выступаем через три минуты.

Он пожалел, что не смог взять в сухопутную операцию британца Тиммонса. И сделал мысленную заметку: относиться к лейтенанту Крэстону со всевозможной придирчивостью. Прирожденных палачей Фрост не жаловал.

Они достигли предместий Женевьевы примерно через час форсированного марша. Фрост отобрал себе ударную группу в двенадцать человек - самых надежных и спокойных, а остальным велел рассыпаться по окрестностям и ждать сигнала к общей атаке. Проверил часы. Если справочники не лгали, до восхода оставалось ровно пятьдесят восемь минут.

Пришлось объявить вынужденный, хотя и весьма полезный привал. Следовало дать людям отдых перед предстоящей беготней, стрельбой и рукопашной схваткой.

Фрост велел сызнова осмотреть оружие, категорически запретил курить, не чувствуя ни малейших угрызений совести, потому что самого изрядно сосало: хотелось крепко затянуться табачным дымом.

Нельзя... Могут заметить огонек. Любопытно, какой будет грядущая встреча с Адольфо Коммачо? По словам Марины, повстанец полагал Фроста прямым убийцей своего дяди. Сам генерал, подумалось наемнику, - сильный, спокойный, прекрасно понимавший законы военной необходимости, не стал бы винить его в случившемся. Не пусти капитан под откос поезд, в котором ехал Коммачо, с рельс долой полетел бы состав Агилара-Гарсиа. Это было бы куда как хуже... Да, Коммачо, безусловно, понял бы и простил... Фрост опять посмотрел на часы. Восход близился.

Рядом с наемником растянулся на траве молодой человек в пятнистом комбинезоне.

– Как тебя звать?
– осведомился Фрост, ибо всеобщее молчание становилось уже попросту невыносимым.
– Расскажи о себе.

– Фрэнк Карр, сэр. Бывший капрал американской армии. Мне служить нравилось, хоть верьте, хоть пет. А вот армия - не нравилась.

– Не понимаю.

– Армейская жизнь - превосходно. Армейская дисциплина - брр-р! Надоело. Так я здесь и очутился.

– А чем ты живешь? В свободное от маршей и стрельбы время, разумеется?

Карр выглядел таким юным и свежим, что Фрост ощутил себя старой, потасканной развалиной.

– Видите ли, сэр, я довольно хороший механик. Так утверждают, извиняющимся тоном прибавил Карр.
– Чиню любые легковые автомобили, грузовики, мотоциклы, велосипеды. В армии, кстати, очень пригодилось.

– А знаешь, - безо всякой связи с предыдущими репликами спросил Фрост, почему на свете сравнительно мало американских наемников? По какой причине?

Карр удивился и мотнул головой.

– Знаю только, что немного. А в самом деле, почему?

– Причина веская, и следует помнить о ней, сынок. Эта причина именуется гибелью.

– Но ведь вполне закономерно, что...

– Мне, - промолвил Фрост с изрядной расстановкой, - не требуются мертвые герои. Мне нужны живые и здоровые бойцы. Ты выглядишь сорвиголовой, и сам говоришь: любил армию. Наверняка из-за романтики, приключений и тому подобного. Предупреждаю и приказываю: драться - дерись. Для того сюда и прибыл. Но сознательно лезть на рожон и корчить непобедимого сверхчеловека не вздумай. Понятно?

– Да, сэр.

– Вернешься домой - рассказывай направо и налево, каким бравым оказался наемником. Только ты не сможешь похвастать перед своей девушкой, коль скоро погибнешь. Кстати, как ее зовут?

– Джилл, сэр.

– Очень славное имя.

– Простите, сэр...

– Да?

– Простите, если задам невежливый вопрос... Я не намерен грубить, честное слово... Но, если вы рассуждаете эдаким образом, - как можете сами браться за подобные дела?

– Чтобы пояснить вразумительно, - ухмыльнулся Фрост, - понадобится недель шесть - у нас их попросту нет. Излагаю вкратце. Я не люблю коммунистов. Здесь нету никакой личной неприязни: хочешь поклоняться изображению трех бородатых морд - поклоняйся на здоровье, дело хозяйское. Я ненавижу коммунистов за исступленное желание навязать свою дьявольскую веру остальному человечеству. И за скотские методы, которыми они при этом пользуются. За истребление инакомыслящих. За концентрационные лагеря. За международный терроризм. За погибель культуры в странах, где воцарился этот окаянный режим... Понимаешь?

Фрэнк Карр кивнул.

– Я умею многое, но лучше всего обучен сражаться. И предпочитаю сражаться против того, что ненавижу, а не сидеть сложа руки и ждать, покуда на пороге моем возникнут хари твердокаменных ленинцев, потрясающих маузерами. Кстати, маузер был раньше их излюбленным оружием. Понимали толк, негодяи...

– Да, сэр...

– У тебя есть девушка. У меня - тоже.

– Сеньорита? Простите, я хотел сказать, вы почти неразлучны...

– М-м-м... Нет. Хотя, ты прав: мы с Мариной близки. Временно. А речь вовсе не о ней. Девушку мою зовут Элизабет. Она красивая, очень славная, добрая и хорошая. Покажу фото, когда вернемся, - пообещал Фрост.