– Именно это я и сказала.

– Если вы заметили, что Лайла вела себя неподобающим образом, почему вы разрешили ей поехать на карнавал? Почему вы не остановили ее? Почему вы раньше не обратились ко мне или к кому-нибудь из членов совета?

– Потому что мы ничего не знали, - выкрикнула Эмма.
– Мы ничего не знали, а потом было уже поздно.

– Я ничего не понимаю, - покачал головой Марк.

Френк подошел к столу и поставил перед Марком чашку чая.

– Мы ничего не подозревали до того... до того, как она умерла, мистер Свенсон.

Марк неотрывно смотрел на Эмму.

– Чего же вы не знали?
– спросил он.

По белому как мел лицу миссис Каммингс покатились слезы, но заговорила она тем же ровным голосом.

– Только после аварии мы выяснили, что она собиралась делать... с Джимми Оренго.

От жалости к Эмме у Марка защемило сердце.

– Как вы это выяснили?

– Нас надоумил сержант Телицки, - ответил Френк.

Марк резко повернулся к нему.

– Сержант Телицки?

Френк кивнул.

– Он приходил к нам в воскресенье, когда Лайла лежала здесь... в соседней комнате... Он сказал нам.

– И что же он вам сказал?
– голос Марка задрожал от внезапного приступа ярости.
– Что он вам сказал, Френк?

– Он сказал, что подростки распутничают. Что в школе их учат не тому, чему следует. Он сказал, что полиция расследует обвинение в безнравственном поведении, выдвинутое против мисс Винтерс и других. Мы ответили, что Лайла тут ни при чем. Только не Лайла.

– Но он оказался прав!
– вмешалась Эмма.

– Почему вы решили, что он прав?

– Он попросил посмотреть, не осталось ли у Лайлы каких-нибудь записей, писем, дневника, если она его вела.

– Мы еще не разбирали вещей Лайлы, - добавил Френк.
– Еще... прошло так мало времени, вы понимаете?

– Разумеется, - кивнул Марк.
– И вы показали ее бумаги Телицки?

Френк кивнул.

– Ее тетрадь по курсу секса с картинками, - ответила Эмма.
– Не смею сказать, мистер Свенсон, что я там увидела.

– Это были схемы, - поправил ее Френк.
– Скелет человека и все такое. Не картинки.

– Называй их как хочешь, Френк, но я видела неприличные картинки, стояла на своем Эмма.
– И еще мы нашли дневник.

Френк отвернулся.

– Там все и было, прямо в дневнике. Она писала, что Джимми Оренго попросил ее, она ответила "нет", но ей хочется, и она намерена спросить совета у мисс Винтерс. Нужно ли вам что-то еще, мистер Свенсон?

– Могу ли я взглянуть на дневник, Эмма?
– спросил Марк.

– Мы отдали его сержанту Телицки, - ответил Френк.
– Он сказал, что это важная улика.

– Вы можете вспомнить, какие именно слова записала Лайла?

– Я их никогда не забуду!
– воскликнула Эмма.
– Она написала: "Джимми Оренго попросил меня сегодня, и я сказала "нет". Но мне очень хочется, и я собираюсь посоветоваться насчет этого с мисс Винтерс". А потом она поехала на карнавал и погибла... потому что ей "очень хотелось".

– Вы ничего не упустили, Эмма?
– спросил Марк, его лицо потемнело.

– Она написала именно эти слова, - подтвердил Френк.

Марк встал, так и не пригубив чая.

– В одном вам обоим повезло, - сердито сказал он.

– Повезло?
– повторила Эмма.

– Лайла никогда не узнает, как легко вы ее предали. Спокойной ночи.

Сев в машину, Марк развернулся и погнал к полицейскому участку. Обвинение в аморальном поведении? Кто его выдвинул? В скольких домах побывал Телицки, распространяя эту гнусную ложь?

В дежурную часть он влетел, кипя от ярости. Но застал там лишь молодого патрульного Маккарти. Он сказал Марку, что у лейтенанта Хогана выходной и тот уехал к родственникам, а Телицки "на задании" и связаться с ним невозможно.

Марк вернулся к машине и поехал домой. Все дела откладывались до утра.

В начале девятого Марк вошел в кабинет Хогана. Лейтенант поднял голову, его лицо осунулось от усталости.

– Доброе утро, мистер Свенсон.

– Мне необходимо поговорить с вами.

– Если только вы хотите дать показания, - ответил Хоган.
– Мы сейчас заняты по горло.

– Какие показания?
– переспросил Марк. Он приехал в участок прямо из дома.

На лице Хогана отразилось удивление.