– Боюсь, я не понимаю вас, Генриетта.

– Курс биологии!
– выплюнула мисс Колдуэлл, будто ее заставили произнести при свидетелях грязное ругательство.

Аннабелль ощутила растущее в ней раздражение из-за такого образа мыслей, от отношения Генриетты, которая смотрела на нее, как на секс-бомбу.

– В субботу утром мистер Хэтч начал распространять по городу петицию с требованием немедленно исключить из школьной программы курс сексуального воспитания, расследовать методы преподавания этой дисциплины в прошлом и определить, что же делать дальше.

– Во-первых, в школьной программе нет курса сексуального воспитания, резко ответила Аннабелль.
– Во-вторых, что тут расследовать?

Но Генриетта уже набрала ход.

– Я привыкла действовать открыто, Аннабелль. И пришла сказать вам, что помогала мистеру Хэтчу собирать подписи под этой петицией.

– Это ваше право.

– И, если из-за петиции у вас будут неприятности, Аннабелль, я хочу, чтобы вы знали, что я ничего не имею против вас лично.

– Я не ожидаю никаких неприятностей, - пожала плечами Аннабелль.
– И не хочу, чтобы вы отягощали этим свою совесть.

Генриетта вспыхнула:

– Я могу лишь посоветовать вам, Аннабелль, отнестись к моим словам со всей серьезностью.

Генриетта ушла, а Аннабелль не знала, то ли ей смеяться, то ли сердиться.

Тем же утром в кабинет Аннабелль заглянул доктор Дэвид Паттон. Отношения Аннабелль с Дэвидом, медицинским консультантом школы, также складывались непросто. Они вместе выросли в Рок-Сити. Дэвид был одним из двух молодых людей, ухаживавших за Аннабелль в школе и колледже. Но она влюбилась в другого, Майка Прентисса. Они обручились. Дэвид стойко перенес удар судьбы и уехал учиться в медицинский институт. Майка вскоре призвали в армию и отправили в Корею, откуда он не вернулся. Дэвид не предпринимал попыток завоевать сердце Аннабелль до тех пор, пока Сейра Вудлинга не уличили в махинациях с наследством Джошуа Винтерса. Они вместе участвовали в расследовании. Со времени смерти Майка прошло пять лет.

Однажды вечером, уже после завершения следствия, Дэвид предложил Аннабелль руку и сердце. Она едва не согласилась выйти за него замуж. Дэвид ей нравился, они оба помнили Майка, а мысль о том, что она останется одна, казалась непереносимой. Но Аннабелль ответила отказом, потому что не любила Дэвида. Уважение и разделенные воспоминания не могли заменить любовь, пока не могли.

– Мисс Винтерс, как всегда, прекрасна, - Дэвид вошел в кабинет и положил чемоданчик на стол.

– Выбирайте слова, когда открываете рот в этом здании, - с притворной озабоченностью ответила Аннабелль.
– Здесь занимаются сексуальным воспитанием.

– Смеяться тут не над чем, - худое лицо Дэвида перекосила яростная гримаса.
– Это не смешно.

– А ты чересчур серьезен, Дэвид, - заметила Аннабелль.

– Ты чертовски права. Эвери Хэтч - всего лишь пешка. Если б его поддерживали только такие люди, как вечно потеющая мисс Колдуэлл, только что встретившаяся мне в коридоре, я бы охотно посмеялся вместе с тобой. Но у него есть союзники, которые не играют по правилам маркиза Кунзборо, а кое-кто из них с большим удовольствием обольет тебя грязью, дорогая моя мисс Винтерс.

– Я не знаю человека, который хотел бы облить меня грязью, нахмурилась Аннабелль.
– За исключением, возможно, Сейра Вудлинга.

– Возможно, надо опустить, - отрезал Дэвид Паттон.
– Он залез в это дело по самые уши, здесь что-нибудь скажет, там на что-то намекнет. А что произошло у тебя с Бредли Коннорсом?

– Коннорсом?

– Его преподобие, мистер Коннорс, вчера прочел две зажигательные проповеди по поводу биологии. Тебя упомянули, как толкача этой грязной дисциплины, и Коннорс достаточно ясно потребовал твоего скальпа, - доктор Паттон сухо рассмеялся.
– Ты должна гордиться такими врагами.

Коннорс! Не забыть Аннабелль той короткой стычки с Коннорсом. Его лица, побагровевшего от злости, его глаз, сверкающих ненавистью, сколько раз после этого просыпалась она по ночам, дрожа от страха. Нет, она не боялась Коннорса, но долго не могла прийти в себя от неистовства его страстей.

Ей пришлось столкнуться с Коннорсом шесть месяцев назад, но та встреча имела отношение к сегодняшней трагедии на холме Кобба. Как-то днем, после занятий, к Аннабелль зашел Эд Джейгер. Эд работал школьным сторожем, и они виделись практически каждый день. В его обязанности входила уборка кабинета Аннабелль. Если та задерживалась после уроков, они обычно немного беседовали. Эд нравился Аннабелль, и она сочувствовала его нелегкой жизни.

Эду было около сорока. Родился он в Рок-Сити, рано женился, вскоре на свет появилась крошка Шарон. В сорок четвертом его забрали в армию и послали в Европу. Вернувшись после окончания войны, он узнал, что жена сбежала с заезжим коммивояжером, оставив дочь у его родителей. Эд решил сам вырастить своего единственного ребенка, хотя его материальное положение не сулило радужных перспектив. В школе он получал небольшое, но постоянное жалованье да еще подрабатывал летом и во время каникул.

Шарон выросла писаной красавицей. Эд каждый день работал по двенадцать часов и не мог уделять много времени ее воспитанию. И в старших классах за ней утвердилась репутация легкомысленной девицы. "Яблоко от яблони недалеко падает", - говорили в городе, имея в виду распутную мамашу. В тот день Аннабелль сразу поняла, что Эд Джейгер чем-то расстроен.