– Всем известно его отношение к Аннабелль, - кивнул Билл.
– Но он очень осторожен. Поддерживает Хэтча, соглашается с Коннорсом, вовремя брошенными репликами подливает масла в огонь. И не надо забывать, что он последний, кто видел Коннорса в живых. Судья сам признал, что был в фургоне Коннорса до половины второго.

– Полиция подозревает его?
– спросила Хильда.

– Милая моя девочка, - горько усмехнулся Билл, - он покупал им бейсбольные биты, когда они были детьми. Естественно, они не подозревают его.

ГЛАВА 4

Когда Билл вернулся в редакцию "Вестника", в кабинете его ждал Эвери Хэтч.

– Сидит уже больше часа, - сказал ему Джерри Хейвенс.

Сквозь стеклянную перегородку Билл мог видеть, как Эвери, склонившись над столом, сосредоточенно и методично протирает носовым платком стекла очков в тяжелой роговой оправе. Входя в кабинет, Билл, к своему изумлению, понял, что не испытывает к этому испуганному человеку ничего, кроме жалости.

При звуке открывающейся двери Эвери подпрыгнул, будто его кольнули снизу. Он встал, нацепил очки.

– Вы хотели меня видеть, мистер Хэтч?
– какие бы чувства ни испытывал Билл, голос его звучал враждебно.

– Я пришел к вам, мистер Джейсон, - писклявым, как обычно, голосом ответил Хэтч, - чтобы просить вас вести честную игру.

– Что-то я вас не понимаю, - Билл двинулся к своему креслу.

– Я прочел вашу передовицу, так же, как и весь Рок-Сити, мистер Джейсон, - он указал на лежащую на столе газету.
– Что вы со мной сделали?

– А что вы сделали с Аннабелль Винтерс, мистер Хэтч?

Эвери в отчаянии раскинул руки.

– Я только исполнял свой долг, мистер Джейсон! А вы написали... вы написали, что я ответствен за массовую истерию. Повторяю, я только выполнял свой долг.

– Вы верите в выдвинутые вами обвинения?

– Я не говорил, что верю в них. Но нет дыма без огня, мистер Джейсон. Вы... вы задали в передовице несколько вопросов, - он поднял со стола экземпляр "Вестника". Его руки дрожали.
– Вам известны не все факты, мистер Джейсон.

– Я готов вас выслушать.

– В ночь аварии я... я был дома. Мне начали звонить родители. Они звонили, звонили и просили меня что-то предпринять. А что я мог? Я... я поехал в полицейский участок. Все, все находились в шоковом состоянии, мистер Джейсон. Я что-то сказал, не придавая этому особого значения, о причине аварии. Но мне всегда казалось ошибочным введение биологии в школьную программу. Эта дисциплина вызывает повышенный интерес к отношениям между полами. Я сказал об этом и в полицейском участке. Я заявил, что, по моему убеждению, благодаря знаниям, полученным на уроках биологии, наши дети носятся по окрестностям в грохочущих автомобилях, пьют и упражняются в сексе. Я сказал тогда и скажу теперь, что ответственность за аварию несет не тот бедолага, что ехал им навстречу, но люди, нарушившие спокойствие детских душ. Это... это не было официальной жалобой, мистер Джейсон. Я просто выразил свое мнение. Я мог бы высказать его вам, на углу улицы. Или кому-то еще, за обеденным столом. Но... в общем, судья Вудлинг и сержант Телицки решили, что в моих словах есть рациональное зерно. Они убеждали меня подать официальную жалобу. И... и я ее подал!

– Там был судья Вудлинг? В полицейском участке?

– Да. Он приехал с места аварии вместе с Гейвигэном, патрульным Гейвигэном. Он был... ну, он был слегка навеселе, как обычно в это время ночи.

– Он был пьян?

– Я... я думаю, что можно сказать и так, мистер Джейсон. Степень опьянения понятие относительное, знаете ли. В таком состоянии он оказывается почти каждый вечер. Об этом всем известно. Полицейские присматривают за ним, когда он едет домой. Выпив, он ведет машину очень осторожно. Никому не причинит вреда.

– Но в тот вечер он напился до такой степени, что Гейвигэну пришлось привезти его с холма Кобба?

– Патрульные машины перекрыли все дороги. Они искали виновника аварии. Гейвигэн подумал, что будет нехорошо, если Сейра задержат за управление автомобилем в нетрезвом виде. Полицейские из других городов не знакомы с привычками судьи. Я хочу сказать, для него это обычное дело.

– Я вижу, что вы хотите сказать. Значит, по совету этого пьяницы вы написали официальную жалобу на мисс Винтерс?

– Телицки не был пьян, - отбивался Хэтч.
– Он уговаривал меня более настойчиво, чем судья.

– И той же ночью, поддавшись уговорам садиста-полицейского и пьяного бывшего судьи, как всем известно, ненавидящего мисс Винтерс, вы официально обвинили ее в безнравственности?

– Я... я поторопился. Я был возбужден и... потрясен случившимся. Но потом, потом я понял, что поступил правильно.

– Неужели?

– Когда Бредли Коннорс рассказал мне то, что знал о мисс Винтерс, у меня не осталось сомнений в правомерности моих действий. В передовице вы спрашиваете, почему я не обращался в совет просвещения с требованием запретить курс биологии. Я обращался, мистер Джейсон. Посмотрите протокол заседания совета, на котором мисс Винтерс предложила ввести биологию в школьную программу. Я попросил отметить мое несогласие с этим решением, Эвери покачал головой.
– Я не пользуюсь большим влиянием. Марк Свенсон и остальные не прислушиваются к моему мнению. Я помню, как Марк назвал меня ретроградом. Но мое отношение к курсу биологии зафиксировано документально. Пять лет назад!