–  Скажи, что я поступаю правильно.

–  Нет. Ты и сама все знаешь. Корона не станет твоей завтра, она уже сейчас парит у тебя над головой. Если хочешь отменить церемонию, валяй. Кроме тебя, ни у кого нет ни малейших сомнений в том, что она твоя.

–  И все? Значит, это твой самый лучший совет?

–  Я дал тебе совет давным-давно, - фыркнув, ответил Акмед.
– Держи голову выше. Тебе будет больно, ты должна это понимать и быть готова. Данное правило относится не только к тактике ведения боя. Рапсодия невольно улыбнулась.

–  Наверное, ты прав. Ты останешься?

–  Пару минут назад ты спросила, чего я тут расселся.

–  Я надеялась, что ты меня отсюда заберешь.

–  Тебе решать, останешься ты здесь или нет. Тут я тебе не помощник.

Рапсодия снова вздохнула и вернулась к окну. Она выглянула во двор, но в темноте уже не смогла разглядеть ни помоста, ни скамей для гостей. Она прижалась лбом к холодному стеклу.

–  Я остаюсь.

Акмед улыбнулся, но она стояла к нему спиной и не видела его улыбки.

–  В любом случае, когда будешь готова, просто обернись. И увидишь меня у себя за спиной.

–  Простите, миледи, могу я вас побеспокоить?

Рапсодия открыла дверь своей спальни, завязывая пояс на шелковом халате.

–  Да, Сильвия?

Ей пришлось прикрыть глаза рукой от яркого света, лившегося из окна, сделанного прямо около двери.

Гофмейстер, немолодая женщина, которая сразу понравилась Рапсодии, нервно сжимала руки. Ее миндалевидные глаза, черные, словно кусок обсидиана, указывали на то, что она из городских лиринов. Она изо всех сил пыталась говорить спокойно.

–  Тут... к вам пришел господин, утверждающий, будто он приглашен в вашу почетную стражу.

Рапсодия взяла руки Сильвии в свои, пытаясь ее успокоить. Может быть, прибыл Анборн. Его грубоватая манера часто смущала тех, кто его не знал.

–  И что?

–  Он, ну... понимаете...
– Гофмейстер заикалась от волнения.
– Он большой, миледи.

Радостная улыбка озарила лицо будущей королевы лиринов.

–  Понятно! Пожалуйста, проводи его ко мне.

Сильвия удивленно вытаращила глаза:

–  Сюда, миледи?

Рапсодия ласково погладила ее по щеке.

–  Все в порядке, Сильвия. Он мой старый друг, один из самых близких. Пожалуйста, позови его сюда.

Сильвия еще несколько секунд удивленно ее рассматривала, а затем кивнула. Вскоре в спальню ввалился весело ухмыляющийся фирболг, и Рапсодия бросилась к нему навстречу.

–  Грунтор! Я так рада тебя видеть.

–  А уж я-то как доволен, мисси, - ответил сержант и прижал ее к себе. Затем он осторожно поставил ее на пол и щеголевато щелкнул каблуками.
– Ой благодарен, что ты включила его в свою почетную стражу.

–  Включила? Ты командир!

Грунтор расхохотался:

–  Здорово! Ой уверен, им понравится.

–  Да, зрелище будет впечатляющим, - задорно улыбнулась Рапсодия. Должны же быть и у меня радости в этот мерзкий день.

–  Ну-ну, красавица, что ты несешь?
– шутливым голосом поинтересовался Грунтор.
– Это очень важнецкий день. Ой знал, что ты заслуживаешь чего-то в этом духе, после того как тебе пришлось убраться из дома и все такое. У тебя тут симпатичный лес. Ты счастлива?

–  Насколько возможно без вас с Акмедом, - вздохнула Рапсодия и указала ему на поднос с завтраком.
– Есть хочешь? Выбирай, что тебе нравится.

–  А есть что-нибудь с начинкой из лиринов?
– спросил Грунтор совершенно серьезно и ткнул когтем в паштет.
– Они самые вкусные. Обожаю!

–  Не смешно, - заявила Рапсодия, но, не выдержав, засмеялась.

Грунтор окинул взглядом нетронутую еду на подносе и подхватил один из деликатесов.

–  А ты чего не кушаешь, миледи? Ну съешь хотя бы кусочек. А то грохнешься в обморок прямо на церемонии.

–  Вот и хорошо, - пробурчала Рапсодия.
– Может, они подумают, будто я умерла, и коронуют кого-нибудь другого. Впрочем, я, к сожалению, никогда не падаю в обморок.

Она взяла пирожок и откусила кусочек. Неожиданно в дверь постучали.

–  Вы готовы, миледи? Процессия уже собирается.

Рапсодия, у которой был полный рот еды, пробормотала что-то неразборчивое, быстро проглотила пирожок и ответила:

–  Я скоро буду готова, Сильвия.

Нисколько не стесняясь Грунтора, она сбросила халат, разгладила нижнюю юбку и подошла к шкафу. Роскошное платье, произведение искусства лиринских портних, висело на атласной вешалке. Рапсодия осторожно, стараясь не помять, надела его.