Дракониха снова закричала и затрясла лапами. Теперь Энвин летела по спирали, изрыгая на землю огонь.

Ухватившись покрепче за лапу левой рукой, Рапсодия вонзила меч между сочленениями крыла дракона. Пылающий клинок вошел в плоть огромного змея с такой легкостью, словно резал полог палатки. Образовалась дыра с неровными почерневшими краями. Энвин взревела от боли и принялась бить раненым крылом, пытаясь сбросить мучительницу на землю.

Дракониха вновь резко развернулась, и мир перед глазами Рапсодии почернел. Она понимала, что неминуемо разобьется, если рухнет с небес на землю. Потом Рапсодия сообразила, что чем дальше от поля сражения они упадут, тем меньше людей пострадает. В ее затуманенном сознании вдруг возникла мысль: Рапсодия поняла, чего больше всего боится дракониха.

Набрав в легкие побольше воздуха, Рапсодия крикнула:

–  Энвин ап Меритин туат Элинсинос, я даю тебе новое имя: Пустое Прошлое, Забытое Прошлое. Я вверяю память о тебе тем, кто уже умер, проклятая тварь!

–  Нет!
– вскричала дракониха.

Сидя на вершине скалы, Акмед перезарядил квеллан. У него вспотели пальцы, пока он оттягивал пружину, чтобы вставить на место острые прочные диски из райзина. Столетия назад Гвиллиам сделал их именно для этих целей. Акмед ждал, когда дракон окажется в нижней точке своего полета к земле. Затем подал знак Анборну, скакавшему вслед за драконом.

Анборн пришпорил коня.

Акмед прицелился в фасеточный глаз, голубой, точно огонь в сердце Земли, сделал поправку на скорость полета и произнес короткую молитву.

А потом выстрелил.

Квеллан ударил его в плечо, посылая волны боли по всему телу.

Даже на таком огромном расстоянии Акмед ощущал, как диски разрезают воздух, а потом рассекают глаз мерзкой твари.

Он увидел, как дракониха, взревев от боли, буквально встала на дыбы.

Зажатый в твердой руке Рапсодии сверкающий клинок, чье сияние терялось на фоне черного дыма, застилающего небо, исчез в теле чудовища. Рапсодия вонзила Звездный Горн под вытянутое крыло. Огромная лапа разжалась, Рапсодия прокатилась вдоль чешуйчатого живота, продолжая рубить клинком плоть дракона, а затем полетела вниз. Меч выпал из ее руки и, словно падающая звезда, прочертил огненную дугу в воздухе.

Анборн вновь безжалостно пришпорил коня. Человек и животное превратились в единое целое и мчались вперед, чтобы подхватить падающее с неба тело. В ушах Анборна звенели слова Мэнвин, Прорицательницы Будущего, произнесенные на Совете много веков назад; потом их повторил голос Ронвин, когда Будущее стало Настоящим.

"Если ты хочешь залечить разрыв в своей душе, генерал, береги Небо, чтобы оно не упало".

"Береги Небо, чтобы оно не упало".

"Чтобы оно не упало".

Он видел, как летит к земле тело Рапсодии, вот оно, совсем рядом, король фирболгов прекрасно рассчитал время своего выстрела. Анборн последним усилием бросил коня вперед, и Рапсодия упала ему в руки. Он поймал ее, вырвал из невесомого воздуха, и они покатились по земле, Рапсодия, воин и лошадь, под жуткий звук ломающихся костей, сквозь волны боли, ослепившей Анборна, а потом он провалился в благословенную тишину.

Рапсодия слышала далекий голос Грунтора, выкрикивающего ее имя. Она попыталась пошевелиться, но обнаружила, что стоит на четвереньках, придавленная сверху чем-то ужасно тяжелым, не дающим свободно вдохнуть.

Голос Грунтора стал громче и приблизился. Рапсодия ощутила, как исчезает тяжесть, а потом она оказалась в кольце знакомых теплых рук. Она открыла глаза и увидела огромное зеленое лицо своего друга, в ужасе смотрящего на нее.

–  Твоя светлость? Ты в порядке? Ты живая?

Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова. В тот же миг ее тело пронзила острая боль.

–  Благодарение богам, - прошептал Грунтор, прижимаясь лбом к ее лицу.

В землю за их спинами ударил сноп огня, и великан моментально нырнул за груду вывороченной земли. Раненая дракониха кругами летала над ними, поливая землю огнем.

Кровь Рапсодии вскипела.

–  С меня хватит, - сказала она, сердито стряхивая комья грязи с разорванного платья.
– Где Акмед?

–  У тебя за спиной, - послышался скрипучий голос, - там, где я буду всегда.

Рапсодия обернулась и увидела короля фирболгов. Она быстро обняла его и показала на разбитый Помост на самом верху Чаши.

–  Пошли.
– Она притопнула ногой, грозно поглядывая на небо.
– Пора воплотить в жизнь еще одно пророчество, будь они все прокляты.

–  Хрекин, - мрачно ответил Акмед.
– Надеюсь, оно будет последним.

86

Шум сражения рвал воздух, а Трое, не обращая ни на что внимания, перебирались через трещины и расселины, возникшие на месте ровных зеленых полей Кревенсфилдской равнины. Повсюду лежали тела погибших, полуразложившихся зомби и намерьенов, еще утром радовавшихся помолвке своих суверенов. Солнце успело зайти, но никто этого не заметил - с полудня над полем боя царил мрак от клубов дыма и пыли.

Рапсодия нашла свой меч неподалеку от того места, где она упала. Он сиял в темноте, призывая свою хозяйку. Теперь он покоился в ножнах, и Трое пробирались по развалинам Чаши, разрушенному символу мира, созданному Гвиллиамом. Именно здесь много столетий назад собралась великая нация, намеревавшаяся построить империю. Империю, просуществовавшую несколько веков и оставившую яркий след в истории человечества. А потом империя рухнула из-за непомерной жажды личной власти.

Внутри Чаши продолжал сражаться с мертвецами Эши, спасая своих подданных от верной смерти. Он остался один, враг окружал его со всех сторон, как в тот день, на Кревенсфилдской равнине, когда он защищал Шрайка.