Рапсодия улыбнулась. Ее перепачканное, покрытое ссадинами лицо лишилось своей былой привлекательности, но глаза сияли. Она начала привыкать к шуткам своего спутника, и Акмед вдруг почувствовал, как внутри у него все сжалось. Грунтор был совершенно прав, когда говорил, что у нее потрясающая улыбка.

Рапсодия вернулась к прерванному занятию, тихонько напевая мотив, от которого в ушах у Акмеда возник неприятный звон. Ему показалось, что едва различимая вибрация перешла на его раненую руку, но боль отступила.

– Прекрати шуметь, - сердито приказал он.
– У меня уши от тебя закладывает.

– Ничего не получится, если я прекращу шуметь, - рассмеявшись, ответила Рапсодия.
– Это ведь самое главное, я пою целительную песню.

Акмед оглядывал ее с ног до головы, в то время как она продолжала тихонько напевать, и вдруг понял, что мелодия обрела какие-то слова впрочем, он не понимал их.

– Красиво, - проговорил Грунтор из-за спины Рапсодии.
– Знаешь, сэр, если нам нечего будет кушать, когда мы выберемся из этой вонючей дыры, может, ее светлость научит нас каким-нибудь песенкам, и мы пойдем распевать их на дорогах, как самые настоящие трубадуры. Ой прямо видит, как здорово у нас получится. Бродячий тиятр доктора Акмеда, Змея.

– Отличная мысль, - сказала Рапсодия, когда песня подошла к концу. Ну-ка, дай я угадаю... ты будешь петь тенором, Акмед.
– В ответ она получила мрачный взгляд. Не обращая на него внимания, Рапсодия принялась медленно разматывать повязку.
– Знаете, ребята, вам следовало бы более серьезно относиться к музыке. Кроме всего прочего, она может стать очень могущественным оружием.

– Точно!
– обрадовался Грунтор.
– Если я запою, все вокруг попадают замертво. По крайней мере, так мне говорили мои солдатики.

Рапсодия снова улыбнулась:

– Валяйте, издевайтесь сколько хотите, но я уверена, что именно музыка - так или иначе - выведет нас отсюда.

– Только если твое пение не разозлит меня настолько, что я продырявлю тобою стену.

Рапсодия рассмеялась:

– Музыка - это всего лишь карты вибраций, составляющих наш мир. Если у тебя в руках правильная карта, она выведет тебя туда, куда ты хочешь попасть. Вот, смотри.
– Она перестала разматывать повязку и, открыв свою сумку, вытащила сухой цветок.
– Помните цветок? Вы думали, что я решила вас немного развлечь хитроумным цирковым трюком, но это потому, что вы просто не понимаете, что я сделала. Даже сейчас, после того как прошло столько времени, его можно оживить.

Она проигнорировала насмешливые взгляды, которыми обменялись Грунтор и Акмед, и положила цветок Акмеду на ладонь. Затем тихонько пропела имя цветка и снова занялась повязкой.

Грунтор, заглядывая ей через плечо, наблюдал за тем, как лепестки медленно наполнились жизнью и постепенно раскрылись. Затхлый воздух туннеля, пропитанный вонью застоявшейся воды и пота, наполнил аромат первоцвета.

– Такое можно сделать только с цветами?

– Нет, такое можно сделать с чем угодно.

Рапсодия сняла повязку и внимательно изучила результаты своей работы. Глубокая рваная рана затянулась и практически исчезла, а на ее месте виднелась лишь тонкая полоска розовой кожи. Спустя несколько мгновений полоска тоже пропала.

Даже Акмед не смог скрыть своего удивления:

– Как такое может быть?

– Это часть того, на что способны Дающие Имя. Нет ничего сильнее истинного имени. Наша личность связана с ним неразрывно. Оно - наша суть, наша собственная история. Иногда оно может вернуть нас в прежнее состояние, даже если мы претерпели сильные изменения.

Акмед наградил ее мрачным взглядом:

– Очень полезное качество для твоей профессии... Сколько раз ты продавала свою девственность? Наверное, за нее недурно платили.
– Он увидел, как отшатнулась Рапсодия, и тотчас раскаялся в своей грубости. Собственная реакция ему не понравилась, и потому он язвительно проговорил: - Извини, ради всех святых. Я тебя обидел?

– Нет, - коротко ответила Рапсодия.
– Вряд ли тебе удастся сказать что-нибудь, чего я еще не слышала. Я привыкла к мужчинам, которые ведут себя как самые настоящие козлы.

– Эй, подружка!
– Грунтор сделал вид, что сердится.
– Следи за своим язычком, милашка. Ой уже давно не ел вкусненького на обед.

– Вот, пожалуйста, еще один пример, - терпеливо проговорила Рапсодия.
– Мужчины сильнее и крупнее нас, женщин, и многие из них не задумываясь пользуются своим физическим превосходством, когда не могут одержать верх при помощи ума. Кто придумал проституцию, а? Женщины? По-вашему, нам нравится, когда нас ежедневно унижают? Эти услуги пользуются большим спросом, но ни одна женщина не соглашается оказывать их добровольно, пока ее не вынуждают к тому какие-либо обстоятельства.