–  В будущем я так и сделаю!
– зло отчеканила она.
– Я ухожу!

–  Уходишь?
– У него был изумленный вид.

–  Ты со мной не разговариваешь. Я как пленница, которой забыли сказать, что она находится в заточении. Мне было лучше одной.

–  О чем ты хочешь говорить?

–  О чем угодно!
– закричала она.
– Какие у тебя планы относительно меня?

–  У меня нет никаких планов, - спокойно ответил он.
– Твое общество... оно мне приятно. Вот и все.

–  А как насчет меня? Я не твой щенок, которому можно улыбнуться, когда он забавляет, и не замечать в остальное время.

Иггур смотрел на нее, не понимая, что она имеет в виду.

–  Пойдя на союз с тобой, я выступила против Феламоры и всего того, к чему она стремилась. Я не могу жертвовать всем ради каприза. Мне нужно больше!

–  Магрета...
– начал Иггур, затем лицо его застыло.
– Я... Я не могу...
– Он резко повернулся к Магрете спиной, издав приглушенный стон. Когда он снова обернулся к ней, он уже овладел собой.
– Пойдем со мной, позвал он и повел ее наверх.

Теперь они стояли на самом верху старой крепости, на зубчатой стене. Ветер развевал их волосы и одежды, залепляя им лица мокрым снегом.

–  Я не могу...
– снова начал он, потом отвернулся и отошел от Магреты.
– Вероятно, тебе следует уйти. Мне нечего тебе предложить. Я... Я знаю себя, Магрета, и то, что я знаю, не очень... привлекательно. Тебе известна моя история?

Она подошла к нему.

–  Ты был молод, блистателен, - сказала она.
– У тебя было все. Потом Совет - Мендарк!
– попросил тебя помочь в изгнании Рулька с Сантенара.

Он вздрогнул при этом воспоминании. Она протянула ему руку.

–  Ты воспользовался Запрещенными Искусами ради них, - продолжала Магрета, - но Рульк был слишком силен. Совет бросил тебя, и потом Рульк овладел твоим сознанием и довел тебя до безумия.

–  Я до сих пор ощущаю это, - сказал Иггур, и взгляд его был обращен в прошлое.
– Эта боль, этот ужас. Месть Рульку и Мендарку - вот что двигало мной с того времени, как прошло мое безумие. Я превратил себя в машину. Я пуст изнутри, Магрета. Скорлупа, которая не содержит ничего, кроме ненависти и страха.

Эта исповедь потрясла Магрету. Она заметила, как дрожит его рука.

–  Ты не бесчувственный, - возразила она.
– Иначе у тебя не болело бы внутри. У меня тоже болит - ты знаешь почему.

Иггур сжал ее тонкую руку. На ресницах у него были слезы.

–  Магрета, ты добра ко мне. Не знаю, смогу ли я отплатить тебе тем же: я весь обледенел.

–  Мне нужно немного, - прошептала она, ступая рядом с ним.
– Но я так тоскую по теплу.
– Она взглянула ему в лицо затуманенными от слез глазами. Мы так подходим друг другу. Я холодна изнутри, робка. Я не выношу, когда люди знают о моих чувствах. Но, быть может...

Они продолжали идти по стене, миновав пустую караульную будку. Внезапно Иггур остановился и схватил ее за руки:

–  Быть может? Ты делаешь предложение? Говори яснее - не выношу, когда ходят вокруг да около.

–  Боюсь говорить яснее - а вдруг я ошиблась, - ответила она.
– Но я хочу. Если ты хочешь.

–  Возможно, ты и я, мы могли бы чему-нибудь научить друг друга?

–  Да?
– прошептала она.

Подул ледяной ветер. Магрета, дрожа, приблизилась к Иггуру, под его защиту. На ее лице отразилась борьба чувств.

–  Ты бы...
– начал он тихо.

–  Что?
– мягко спросила она.

Он закричал, перекрикивая шум ветра над бойницами:

–  Ты бы... не обняла меня?

И он распростер объятия. Магрета тоже протянула к нему руки. Они постояли с минуту близко друг к другу, но не соприкасаясь. Затем Магрета ощутила, как в душе обрушилось то, что сдерживало ее. Вздохнув, она крепко обняла Иггура, и он прижал ее к себе.

Они беседовали, когда у Иггура выдавалась свободная минутка и он мог оторваться от войны и забыть о своей маниакальной идее. Они гуляли по стенам крепости поздней ночью, когда были сделаны все дела, или в предрассветные часы, перед тем как надо было все начинать снова. Они лишь держались за руки, порой обнимались. Дальше их отношения не могли продвинуться. И ей все время приходилось ободрять его, поскольку у Иггура было даже меньше опыта в таких делах, чем у Магреты.

Однако через несколько дней Иггур снова попал во власть своей навязчивой идеи относительно Мендарка. После взятия Туркада дела шли неважно: повсюду вспыхивали восстания. Иггур был уверен, что Мендарк в портовом городе, но не осмеливался сунуться туда.

–  Прости, Магрета, - сказал Иггур.
– Я... С тех пор, как я захватил Туркад, что-то изменилось. Моя сила здесь меньше, чем обычно. Мне нужно приспособиться к ауре этого странного места, но что потом? Что будет, если я уеду?

Минула почти неделя с тех пор, как Магрета появилась в крепости. Внезапно она поняла, что их дружба не ведет никуда и что, хотя Иггуру хотелось бы большего, ему очень тяжело давались их отношения. Он был не способен пойти дальше. Однако Магрета не могла допустить, чтобы их отношения застыли на этой мертвой точке.