Я мельком просмотрел стандартные кристаллосхемы, установил их каждую на свое место. Собрал корпус. Настроил аппарат по всем параметрам, это сделать нетрудно, когда делаешь не в первый раз. А через полчаса я уже мог испытывать этот волст.

– На чем будете испытывать?
– спросил я, рассчитывая, что объект испытаний непременно окажется за пределами казармы, но тут я ошибся.

Из-под стола курсантами был извлечен большой пластиковый пакет с землей. А Вен, покопавшись пальцами в кармане рубашки, вытащил какое-то семечко, размером с булавочную головку и положил его на землю.

– Давай, канд, попробуй, - в его словах я почувствовал то, что он и не рассчитывает на то, что у меня что-то получится. Я же от этого немного разозлился:

– Нужно воды. Земля должна быть очень сырая.

– Ник, будь другом, принеси воды, - попросил он, но за этой просьбой просматривался тон, более соответствующий не просьбе, а приказу.

Ник нехотя поднялся, громко зевнул:

– Слушаюсь, шеф, но только, сколько ее нужно, воды?

– Сколько нужно воды?
– спросил Вен у меня.

– Литров десять.

– Тащи ведро.

Когда земля стала жидкой, как каша, я включил волст. Сначала как будто ничего не изменилось и курсанты уже начали понемногу подсмеиваться надо мной. Но жизненная сила семени наконец-то проснулась, оно начало оживать и медленно шевелиться. Показался тоненький полупрозрачный корешок, потом выглянула пара крошечных темно-зеленых листиков, которые прямо на глазах вытягивались и темнели. Потом дело пошло еще быстрее. Стебелек вытягивался, выпускал попарно сложные листья. Через час это был уже кустик высотою с полметра и на нем появились бутоны, большие, не меньше куриного яйца. Один бутон, самый верхний, начал быстро разбухать, и раскрылся большим цветком золотистой, даже с каким-то металлическим отливом, розы. На лицах курсантов тут же показались улыбки, и Вен сказал:

– Стоп, вполне достаточно.

Я выключил волст, но еще минут десять все, не отрываясь, смотрели на чудесный цветок, только что выросший из крошечного зернышка.

– Что это за цветок?
– шепотом спросил я.

– Это ньюрианская роза, - ответил мне Вен, - на своей последней практике я побывал на Ньюре и добыл там несколько семян, это большая редкость.

– Канд, ты что, биолог что ли?
– громко спросил у меня Ник.

– Нет, я собираюсь стать звездным пилотом. И еще, у меня есть имя.

– Смотрите-ка, канд еще и грубит. Ты что, не знаешь, что положено делать с кандом в подобных случаях?

– Не знаю, и знать не хочу.

– Тихо, Ник, канд канду рознь. Вот он сделал то, чего мы сами сделать не могли. По-моему его даже можно было бы принять в братство курсантов.

– Канда-то?
– усмехнулся Ник, - если он не станет курсантом, то в глазах всех курсантов ты, Вен, станешь просто посмешищем.

– Мне лучше знать, - сказал Вен, и как отрезал. Правда, он тут же спросил у меня.
– Ты хочешь этого, канд?

Я посмотрел на него и ответил:

– Хочу. Но только у меня есть имя.

Но они словно бы и не замечали моего замечания об имени. Они отошли к двери и шепотом о чем-то переговорили, потом засмеялись.

– Ты сказал, что собираешься стать звездным пилотом?
– спросил Ник.

– Да, собираюсь, для этого я и поступаю в училище.

– Мы примем тебя в братство курсантов, но только если ты докажешь то, что непременно сможешь стать звездным пилотом.

– А как мне это доказать?

– Пойдем с нами, - сказал Вен.

– Куда?

– Пойдем, там сам узнаешь.

– Так что ли, - показал я на себя, а я был хоть и в форменных брюках, но в одной майке.

– Так нельзя, - согласился Вен и вытащил из шкафа, очевидно, свою, форменную куртку, - одевай.

Мы вышли из казармы. На улице уже было очень темно, черная тропическая ночь с яркими звездами в небе. Мы направились к самому зданию училища. Я ничего не спрашивал, так как посчитал, что без вопросов будет лучше. Мы подошли к училищу, но не со стороны главного входа, а сзади, там, где у небольшой двери дежурил кто-то из курсантов. Этой дверью нам, кандидатам в курсанты, было строго-настрого запрещено пользоваться, о чем я и сказал Вену. Он только криво усмехнулся:

– С нами можно.

Потом он что-то коротко, но властно, сказал дежурившему у входа курсанту. Тот выразительно поморщился, но все-таки пропустил нас в полутемный коридор, который начинался сразу за дверью.

– Куда мы идем?

– Скоро увидишь сам.

Минут пять мы спускались по узенькой лестнице и оказались в таком же полутемном зале, где горело только тусклое дежурное освещение, аварийно-красноватого тона. У каждой из стен этого зала было смонтировано по пульту, которые очень напомнили мне пульт в главной рубке "Иглы", на стенах же тускло серебрились выключенные экраны. Тренажеры - понял я, так это и оказалось. Вен и Ник тут же запустили один из них, на пульте загорелись разноцветные огоньки. Третий же курсант в это самое время нахлобучил мне на голову пилотский шлем.