– А выше можно?
– Чос весьма нахально осклабился.

– Можно. Куда попадешь, за то место тебя и подвесят - на крюке у казначейства. Ну, сам знаешь... у бар Савалта парни скорые на расправу.

Улыбка Чоса поблекла.

– Знаю, хозяин... Да ты не беспокойся, я шагу лишнего не шагну! Встану, где поставишь, и буду держаться за мешок, - он хлопнул по объемистому кофру, притороченному к седлу.

– Приодеться не забудь, - напомнил Блейд.
– Цепь, браслеты... чтоб все было на виду.

– Не беспокойся, хозяин, - рыжий кивнул, потом, помолчав, добавил: - Ты мне его покажешь?

– Чего показывать? Сам смотри, узнаешь.

– Да я ж его в глаза не видел!

– Так уж и не видел? Ну, у Пресветлого во дворце много зеркал... полюбопытствуй.

Чос запустил пятерню в затылок.

– Неужели похож?

– Похож. Такой же тощий да рыжий... нос, однако, подлиннее, чем у тебя, и подбородок скошен...

– Как у крысы?

– Вот-вот.

Задумавшись, Чос покачивался в седле, кивая головой в такт шагу своей лошадки.

– Ну, тогда узнаю... Тощий, рыжий и морда, как у крысы... Узнаю!

– Эльс, милый!
– Блейда окликнула Лидор, и он отвернулся от слуги. Видишь?

Она протянула смугло-розовую руку, показывая на сверкающий шпиль у них под ногами. Скакуны одолевали последнюю треть пути, и с высоты город был виден как на ладони. К югу, за площадями Согласия и Спокойствия, за приземистым зданием казначейства, раскинулся базар - ровные ряды двухэтажных каменных строений с портиками и колоннадами, в которых располагались лавки, склады, гостиницы, мастерские и с полсотни кабачков и таверн для посетителей любого ранга и достатка. На востоке, сразу за Скат Локом, тянулись городские кварталы, где проживала публика почище - мелкопоместное дворянство, чиновники, богатые купцы и коммерсанты, державшие нечто вроде меняльных контор и ссудных касс. У самого же подножия холма, стояли друг против друга два храма - абсолютно одинаковые круглые башни семидесятифутовой высоты, увенчанные бронзовыми шпилями.

Тот, на который указывала сейчас Лидор, был посвящен Айдену, солнечному божеству, и в главном его зале пару месяцев назад Ричард Блейд сочетался узами брака. По сему поводу им с Лидор был выдан официальный документ, предъявленный в нужное время бар Савалту. В нем сообщалась не только дата счастливого события и имена брачующихся, но и условия супружеской сделки, согласно коим все земли и имущество Лидор, дочери Асруда, переходили в распоряжение ее мужа и господина Арраха, сына Асринда. После же его кончины супруге выделялась строго поименованная часть, а остальное отходило детям, если таковые окажутся в наличии. В противном случае...

Тут шли еще две дюжины пунктов, тщательно проработанных храмовыми юристами, ибо бумаги такого сорта в империи уважали и не жалели сил ни для их составления, ни для надлежащего исполнения. Роль нотариусов неизменно отводилась жрецам Айдена, которые не только наставляли паству добрым словом и проникновенной молитвой, но и занимались завещаниями, дарственными, брачными контрактами, попутно заверяя векселя, торговые договора, купчие и прочие деловые документы. Ко всему этому судейское ведомство бар Савалта отношения не имело, в нем рассматривались лишь претензии и споры, а также определялась, при необходимости, мера пресечения.

Итак, жрецы солнечного божества были загружены делами сверх всякой меры, зато их коллеги из храма напротив по большей части проводили время в приятной праздности. Этот второй храм относился к официальному императорскому культу, ибо в Айдене правящий владыка, как и все его предки, причислялся к лику богов. На его адептов возлагались только две функции, молитвы и жизнеописание великих императоров.

Проследив за изящной ручкой Лидор, Блейд кивнул и улыбнулся. Как всякая женщина, она считала замужество самым главным событием в своей жизни, и странник не собирался ее разочаровывать. Тут, в Айдене, он был супругом благородной Лидор, имперским нобилем Аррахом Эльсом бар Ригоном, тайным агентом Ратона. На Земле или в иных местах он являлся кем-то другим, надевал очередную личину, соответствующую месту, времени и ситуации. Сейчас же ситуация требовала, чтобы он сказал нечто ласковое - в это вовсе не было игрой, ибо он любил Лидор.

– Да, милая. Прекрасный храм, и церемония тоже была прекрасной.

На ее губах расцвела улыбка.

– Я словно во сне...

– Не может быть! Ведь мы с тобой сочетались не в месяце Снов, а в начале Пробуждения!

Месяц Снов был девятым в айденском календаре, а месяц Пробуждения десятым и последним; по земному счету он соответствовал концу февраля и всему марту. Месяцы Айдена, отсчитываемые по фазам Баста, большей из лун, включали по тридцать пять дней, и было их в году ровно десять.

– Но я не хочу просыпаться, - Заявила Лидор, передернув плечиками. Пробуждение может быть таким ужасным! И вдруг все окажется, как раньше... Замученный отец, пропавший брат... и я... одна в огромном замке...

Блейд нежно сжал ее запястье.

– Больше ты никогда не останешься одна, малышка, - пообещал он, как миллионы или миллиарды мужчин обещали до него своим подругам. И сейчас ему казалось, что он говорит истинную правду.

Подъем закончился на просторной полукруглой площадке, обнесенной со стороны обрыва двойной крытой колоннадой. Напротив нее поднималась широкая величественная лестница: мраморные ступени с каменными чудищами, застывшими по бокам, статуи божеств из позолоченной бронзы, полсотни гвардейцев, застывших ровной шеренгой вдоль фасада дворца. Собственно, это был еще не дворец Пресветлого, а лишь его преддверие, большой квадратный флигель с куполообразной крышей, где собирался Совет. Император его не посещал, ибо тридцать или сорок пэров, составлявших эту парламентскую палату, являли собой одновременно и слишком многолюдное сборище, и слишком малочисленное. Аларет Двенадцатый, как подобает существу божественному, имел дело с полудюжиной сановников, облеченных настоящей властью, либо - в очень редких случаях - демонстрировал свою персону народу, и такое событие привлекало многотысячные толпы.