Покончив с первой рюмкой, оба закурили, приглядываясь друг к другу. Некоторое время царило молчание; Шварц первым нарушил его.

– - Итак, герр Сноуди, вы хотели бы взглянуть на знаменитый зольтенский параллелепипед, -- добродушно прогудел он.
– - Какой именно экземпляр вас интересует?

Поперхнувшись дымом, Бленд уставился на старца. Такого поворота событий он не ожидал! Шварц, явно наслаждаясь изумлением гостя, копался в чреве своего мастодонта. Наконец он с торжествующей улыбкой водрузил на стол довольно большой ящик полированного дерева и откинул крышку. Взгляду разведчика предстала тусклая поверхность со стальным отблеском: он не сразу понял, что видит плотно уложенные металлические бруски.

– - Ну, какой желаете?
– - старик начал выкладывать свои сокровища.
– Год тысяча восемьсот восемьдесят первый, январь, апрель, июль и октябрь; восемьдесят второй, тоже самое; а это уже восемьдесят третий...

Перед Блейдом лежали тринадцать довольно длинных и плоских брусков дюймовой ширины, насмешливо поблескивая в ярком свете настольной лампы.

– - Я вижу, в прошлом веке кто-то поддерживал регулярные связи с пришельцами, -- пробормотал разведчик. Он уже пришел в себя и теперь, усмехаясь, обозревал эту выставку.

– - Не кто-то, молодой человек, а мой дед, Генрих Шварц, археолог и нумизмат. Только связан он был не с пришельцами, а с Первым Образцовым Зольтенским банком, -- Старец аккуратно подровнял бруски и поднял глаза на гостя.
– - Так что же вы хотите узнать?

– - Все, -- Блейд вытащил ид портфеля магнитофон и, взглядом испросив у хозяина разрешения, щелкнул клавишей.
– - Все, повторил он, -- и в первую очередь откуда такое изобилие, -- его ладонь легла на шеренгу брусков.

– - Хмм...
– - Шварц отставил пустой ящик.
– - Видите ли, герр Сноуди, это давняя история...
– - Он медленно поглаживал седые усы, уставившись в окно. Я полагаю, вам известно, что Зольтен знаменит не только своим музеем, минеральной водой и мифическим параллелепипедом, но и банками -- Образцовым в первую очередь. Так вот, в году тысяча восемьсот восьмидесятом мой дед, Генрих Шварц, археолог, знаток и собиратель древних монет, профессор муниципального зольтенского университета, предложил местным финансистам разработать золотой банковский стандарт... Знаете, что это такое?

Блейд кивнул. Старик имел в виду те увесистые кирпичики из драгоценного металла, в которых его складируют в банковских подвалах по всему миру; бруски общепринятого веса и объема, удобные для хранения, учета и транспортировки.

– - Нынешний стандарт введен не так давно, -- продолжал хозяин, подливая в рюмки янтарный французский коньяк, -- но первую попытку унификации сделал Генрих Шварц вместе с Зольтенским Образцовым еще в прошлом веке.
– - Кстати, -- он с усмешкой взглянул на Блейда, -- ее торпедировали ваши соотечественники, не пожелавшие расстаться с фунтами и дюймами. Дед мой, естественно, предложил общеевропейскую меру -- в граммах... Вот, возьмите, -- старик протянул Блейду брусок, и тот послушно взвесил его на ладони.

– - Фунта два потянет...
– - пробормотал он.

– - Фунта два! О, эти англичане!
– - Шварц воздел руки к небесам.
– Прошло восемьдесят пять лет, но они не изменились!

– - Значит, эта штука...
– - начал разведчик.

– - Конечно! Всего лишь сувенирный стальной брусок, который воспроизводит форму золотого. Мой дед предложил эталон, Первый Образцовый принял его как и ряд французских и швейцарских банков, -- но дальше дело не пошло, и проект был похоронен. Это, -- Шварц коснулся брусков, -- всего лишь воспоминание о нем... правда, весьма ценное для настоящих коллекционеров.

– - Но к чему вам столько?
– - Блейд приподнял бровь.
– - На обмен? Для продажи? Они же все одинаковые!

– - Они все разные, -- покачал головой старик.-- Для того, чтобы идея обрела признание, Первый Образцовый три года подряд выпускал эти сувениры, Глядите!

Он взял лежавший с края брусок за концы, потянул, и тот распался на две части на манер школьного пенала. Одна половинка была колпачком, очень плотно пригнанным, но теперь Блейд разглядел тонкую, с волос, щель, проходившую посередине каждого бруска. Открытый торец имел прорезь -- почти во всю свою ширину, -- и там что-то лежало. Шварц наклонил параллелепипед, пристукнул ладонью, и на стол выпала восьмидюймовая плоская металлическая пластинка.

– - Вот!
– - старик сунул ее под нос Блейду. Обозначена дата выпуска -седьмое января тысяча восемьсот восемьдесят первого; точные размеры, вес, название банка... Большая редкость для любой нумизматической коллекции!

– - Значит, бруски -- всего лишь футляры для подобных металлических сертификатов?
– - спросил Блейд с видимым разочарованием.

– - В какой-то степени... Но как сделаны! Как подогнаны все части! Держу пари, вы не догадывались, что его можно разнять, пока я не показал!
– старец победительно уставился на гостя и с гордостью закончил: -- Добрая швейцарская работа прошлого века... Сомневаюсь, чтобы сейчас сделали точнее.

– - Вы позволите?
– - Блейд протянул руку к тускло мерцавшим футлярам.

– - Да-да, конечно! Можете просмотреть все!

Он просмотрел. Все верно; в каждый брусок была заложена пластинка с одинаковыми надписями на немецком, французском и английском. Отличались только даты -- вернее, отличались почти везде. Не моргнув глазом, Блейд опустил на стол последний увесистый футлярчик и произнес:

– - С инопланетными параллелепипедами все ясно. Но меня, мистер Шварц, интересует другое: как возникли эти нелепые слухи?