– Сюрприз?

– Хуже... Ударник выскочил, стойф ржавый был.

– Спасибо, Коля...

Седой обнял Присуху.

– Рот прополощи раствором марганцовки. И выпей сто граммов спирта, считай, что орден получил...

* * *

Солнце утонуло за гребнями гор, и Седой почувствовал, как вращается земля. Он стоял, широко расставив ноги, и рассматривал в бинокль зеленый оазис и примыкавшую к нему невысокую гору, поросшую редким леском.

Они проникли в долину и вышли к подножию этой горы, которую Присуха окрестил Пеликаном. Сходство было приблизительным, но на карте ей названия не было, и Седой кивком подтвердил горе кличку. Названия не было, зато была помечена пещера. Гора оказывалась как бы полой. "Да, - думал Седой, немцы нашли для склада место - лучше не придумаешь".

– Нужно искать дорогу, - сказал Долгинцов, - если склад здесь, то должна быть дорога.

– Как ее найдешь на этом камне?
– бормотнул Веретенников.
– Здесь везде дорога.

– И все же, - нахмурился капитан, - собирайся, отряхни пепел с крыльев и собирайся на работу.

– Придумали, - обрадовался сержант.

– Нет. Ничего не придумал. Просто знаю, что дорога должна быть.

Проселок обнаружил Джанич. Он выпросил у Седого бинокль и куда-то исчез. Оказывается, Мирчо выбрал самую высокую точку в хаосе скал, взобрался туда и разглядел-таки темную ленту на светлом каменистом полотне.

Да, это была дорога. Обыкновенный рядовой проселок, весь в выбоинах и щербинах с ненаезженной колеей.

– Ночлег здесь, костров не разводить!
– приказал Седой.

* * *

Слабая волна пологих холмов накатывалась на долину. День выдался редкостный. Листва трепетала под легким ветерком. Ласково светило нежаркое осеннее солнце. Близкие холмы манили зеленью и прохладой ущелий. И стояла великая тишина, нарушаемая только щебетаньем птиц.

Седой не спеша чистил именной вальтер. Привычка один раз в неделю чистить оружие осталась у Долгинцова с первого дня войны.

Капитан слушал, как переговариваются разведчики, и бездумно смотрел на красоты южной Сербии.

"Я разучился наблюдать природу, - думал он с легким оттенком обиды на себя.
– Вот ведь вроде и красиво, а не трогает. Зато я научился видеть ее с точки зрения войны - оборонительной или наступательной позиции".

Распадок, что справа от узкой долины, - каменный мешок-ловушка. Один выход. А спрятаться в нем соблазнительно.

– Ландшафт, - вслух сказал Седой и тихонько рассмеялся.

Да, это немецкое слово рассмешило капитана. Ландшафт на подходах к Пеликану был более чем странный. Ни одного дерева, ни одной крупной скалы. И кустарник. Весь на уровне груди. Ландшафт для длительной обороны. Или охранения чего-то сверхсекретного.

Капитан хмыкнул и позвал Веретенникова. Тот оставил разобранный автомат и вытянулся перед командиром.

– Садись, Сережа. Ты хвалился, кажется, знанием немецких позиций...

– Да вроде нет... Но могу.

– На это я и надеялся. Поднимешься на ближний холм, что справа, и в бинокль изучишь все подходы к Пеликану. И движение... фиксируй любое движение... Короче, считай, что тебе нужно пересечь долину и пройти к горе.

– Сделаю, товарищ капитан.

Феникс. Для него нет ничего, что бы он не смог сделать. Удивительный парень. Конечно, за годы войны он сотни раз изучал немецкую фортификацию на деле - иначе бы живым не был. И все же уловит ли он нюансы? Седой проверял себя Веретенниковым.

Феникс вернулся к обеду.

– Движения никакого, товарищ капитан. Все тихо... Ландшафт чужой. Нужно не через бинокль, а ближе. Разрешите, я вечером, в сумерках...

– Дойдем вместе.

* * *

– Она, товарищ капитан...

– Думаешь?
– скосил глаза Седой.

– Чую... она... Видите, следы шин у самой стенки. Стенка - раздвижные ворота. Электромоторы там... Они двигают стенку. Горючку отправляют ночью. И не в бензовозах, а в бочках, по двадцать штук на "бюссинг", сверху брезентуха, и вся маскировка...

– Не вижу охраны, - флегматично произнес Седой.

– Охрана внутри. В этом весь фокус. Зачем демаскировать склад вышками или траншеями. Мы ведь на это в прошлый раз купились. Лучше, как в той восточной сказке - "Сезам, отворись!", - и все дела. Въехал - выехал.

– Ты с какого разведчиком?

– С начала войны, товарищ капитан.

– И все сержантом. Куда смотрит командование?.. Давно пора роту давать... Да-а. Я ведь тоже так думаю, как ты, Серега. И ворота раздвижные, и часы работы ночные. И след от шин они заметают, ты-то один все же и узрел...

– Торопился фриц с метелкой, - поддакнул Веретенников.

Они лежали у самого края скалистого гребня, скрытые кустами можжевельника. Далекие вершины по очереди несли на своих плечах предзакатное солнце. Седой был доволен сегодняшним днем. Еще бы! Они наконец-то открыли "Рай". Правда, он еще не знает, как туда войти, но это уже дело ума, хитрости, изворотливости, может быть, суточного наблюдения за пещерой. Торопиться сейчас было бы просто преступлением.