– Разговор о твоей жизни идет, а ты тут оскорбленное достоинство разыгрываешь!

Он просто шипел от бешенства, я бы ему сейчас глаза выцарапала, если бы вырваться могла.

– "Татьяна" сидит по уши в наркотиках! Только поэтому они решились на такие серьезные меры, чтобы прикрыть себя от шумихи и расследования, - он постепенно успокаивался.
– Письма - их единственное слабое место, и они их постараются спрятать всеми способами. Скорее всего, просто сотрут файлы...

– Папку, - огрызнулась я.

– Папку, - согласился он.
– Но перед этим обнаружат недописанное письмо, сообразят, как это опасно, и забьют тревогу - вдруг кто-то успел увидеть. А тогда уж рано или поздно доберутся до тебя! Если нападение на Иру, смерть журналиста и пожар связаны между собой, то вывод однозначный они ни перед чем не остановятся! Долго ли человека на темной улице машиной сбить?

Только тут мне стало не по себе. Еще при моей манере улицу переходить... Немедленно взыграло воображение, я передернулась. Черт его знает, этого Колесникова, может, у него тоже воображение и его тоже дергает? Только не за себя, а за меня. Я потихоньку переставала на него сердиться.

– Отпусти руку, больно.

Он немедленно отпустил - а потом осторожно погладил.

– Дурак здоровый, медведь... А после ещё подлизывается.

Он тут же придвинулся вместе с табуреткой поближе, но я ещё не отошла от страхов, которые он на меня нагнал.

– Слушай, а может, не так все ужасно? Вот ты говоришь о нападении на Иру - а ведь это могли быть просто грабители?

– Ага, грабители, которым нужна девушка и которые не интересуются содержанием багажника... С мордой вашего Мюллера и на его машине - сама говорила.

– А откуда они вообще узнали, что Ира приезжает?

– Долго ли Кучумову из своего посольства позвонить или факс отбить? Самого невинного содержания, имеет ведь право брат сестре позвонить...

– Значит, Манохин в курсе...

Мне стало так гадко на душе, так гнусно! Люди ищут счастья - а кто-то на их одиночестве наживается так свински! Гады такие... Рабыни, наркотики... Самый прибыльный товар... Ну ладно Манохин - но как Валентина могла?

– Дима, но ведь не могут нормальные люди такие подлости сознательно делать! Может, это кто-то их сбил с толку, или завлек обманом, шантажом?

– Может и завлек - только давненько. На обмане и шантаже всю семейку не заставишь преступления совершать, тем более, если Дмитрий Николаевич действительно их папаша.

– Какой Дмитрий Николаевич?

– Я же тебе говорил - преподаватель у меня был в юридическом.

– Ну и что? Не такая большая шишка преподаватель.

– Видишь ли, преподавал он по совместительству. А по основному месту работы - зам начальника УВД области.

– Господи, так что, такой человек тоже?

– А что ж он, не человек, кушать ему не хочется? Но вообще не обязательно. Он может совершенно ничего не знать - и все равно быть для доченьки с зятьком опорой и защитой.

– Отец не знает, чем дети промышляют?

– Ну, детишки уже большие, живут отдельно, могут и не отчитываться...

– Слушай, а может этот твой преподаватель из УВД совсем им не отец просто однофамилец.

– Может не отец, может папа, а то вообще батя...

Это он уже как-то машинально ответил, отключенным тоном - опять что-то вычисляет. Ах какой деловой, если он не мыслит, так уже и не существует! Но тут и меня посетила мысль:

– Значит, тогда все эти убийства Мюллер совершил!

Дима на меня взглянул серьезно:

– У тебя есть основания так считать?

– Видел бы ты его!

Он улыбнулся:

– Такой урод, что только убийствами заниматься?

– А ты представь себе Штирлица с глазами змеи!

– Очень образно. Ты, Аська, у меня художник слова и инженер человеческих душ. Вот только наука юриспруденция теорию Ломброзо не признает. А если всерьез, то сам он всем этим заниматься не будет. Шестерку найдет - исполнителя.

Я пожала плечами. В мужских играх я не разбираюсь. Однако натура и логика не позволяли так просто сдаться.

– Но на дороге, когда на Иру напали, он сам был!

Дима поджал губу и уставился на меня. Постепенно глаза его чуть разъехались и стали параллельными. Наконец вернулись из туманной дали домыслил.

– А тогда, Ася, тем более пора тебе из фирмы исчезать.

– Зачем?

– Если они и впрямь начнут заметать следы и выискивать, кто мог их вычислить, ты первой в списке окажешься.