– А-а а экипаж?
– чуть растерянно осведомился Боров - Ведь договорились брать их.

– Не управимся. Нас слишком мало, - сухо оборвал его полковник.

Боров заткнулся. Можно было подумать, что масштаб предстоящей мокрухи потряс его. Но это было не совсем так.

Колонель энергично скомандовал своим.

– Задвинуть шлемы! В укрытие!

Налетчики, выполняя приказ, торопливо полезли в пассажирский отсек Никто и не подумал оттаскивать за собой обездвиженных зарядами парализатора подельников. На той войне, на которую они нанялись, не было раненых только живые и покойники. Доля выигрыша, что приходилась на покойников, доставалась живым. До срабатывания панели самоуничтожения Груза оставались считанные минуты.

Послушно и надрывно - по счету "три" - взвыли сервомоторы силовой лебедки, и титановая "лапа", не без натуги срывая замки, отодвинула подвижную плиту корпуса в сторону. С мгновенно затихшим звонким шипением воздух покинул отсек. Тускло мерцающая звездами бездна разверзлась в расширяющейся щели покореженного корпуса. И в эту щель пороховые ускорители, укрепленные Кортни, вытолкнули гигантский сундук без надписей на боках. На миг движение стальной туши контейнера замедлилось последние на точечной сварке - крепления прочно удерживали панель с зарядами самоуничтожения на его задней стенке. Принайтованная к стенам дока панель сопротивлялась напору ускорителей как могла. В отсеке творился ад кромешный. Пламя упиралось в стены. Горел пластик горели скафандры погибших, горела их плоть. А потом - одно за другим, со звонким, бьющим по ушам звуком, пронзившим весь корпус корабля, крепления лопнули, и громадный закопченный стальной параллелепипед, словно снаряд из пушки, вырвался из искалеченного тела "Констеллейшн" в пустоту и мрак.

* * *

– Я чувствую себя лягушкой в мяче, - хмуро констатировал Жан Лемье слое понимание ситуации, сложившейся в тесной железной коробке, освещенной изнутри только фонариком, который до поры бесполезно болтался на поясе Федерального Следователя. Впрочем, лучше бы он погасил его в зеленоватом свете галогеновой лампочки и без того далеко не радостные физиономии пленников выглядели совсем уж жутко.

Исключение составлял, пожалуй, только сам Лемье - его лицо выражало стремление всеми силами утешить и успокоить свою четвероногую спутницу. Это не давало ему впасть в отчаяние.

Впрочем, еще физиономия доктора Маддера не выражала никаких эмоций. Но тем она и была особенно жутка. Колдун хранил напряженное молчание.

Толчки и неожиданные подвижки на какое-то время стихли.

– Становится душно, - проронила в наступившей тишине удачно заклинившаяся между опорными скобами по-боевому настроенная брюнетка.
– Я готова была отдать Богу душу на Нимейе при исполнении своего долга, но вот так - на манер сардины в банке - нет. Господь несправедлив! И все из-за того, что на корабле оказалась кошка!

– Ушпокойтешь, мишшь Ульцер - попытался утешить ее Русти - Ешшли бы они хотели умершвищщь нас, то они бы наш прошшто рашштреляли.

– Мисс Ульцер не нуждается в успокоении, - ледяным тоном сообщила давешняя блондинка, пытаясь даже в сложившейся обстановке поправить что-то в своей прическе - Я совершенно спокойна. И оставьте в покое бедное животное - это же глупое существо.

В металлический бок контейнера что-то с силой. Ударило, и он загудел низко и угрожающе. Все замолкли.

– Эшто как?
– недоуменно уставился Русти на брюнетку - Ражве вы не Генриетта Ульцер.

– При крещении меня нарекли Эльзою Шарбогард, - просветила его собеседница.
– А фрейлейн Ульцер находится визави профессора Лемье.

В стену контейнера опять что-то бабахнуло раза четыре подряд, что помешало фрейлейн с надлежащим достоинством представиться честному народу, набившемуся в тамбур.

– Так какого ше дьявола вы шебя за нее выдавали? И еще пошелилищщь в ее бокше?
– возмутился Русти, словно именно в этом крылся источник обрушившихся на "Констеллеишн" бед .

– И вообще, - теперь он уставился на прихорашивающуюся фройлен, - кой шерт принеш ваш в штыковочную в шамыи неподходящий момент?

– Фрейлейн, видите ли, терпеть не может розового цвета, - взяла на себя инициативу Эльза с невыговариваемой фамилией - А мне на это ровным счетом наплевать. Вот я и заняла четвертый бокс, а фрейлейн Ульцер - пятый. Там все - хаки. Я и не думала называться чужим именем, вы просто.

– А в самом деле - начал Кай, прервался на секунду из-за очередного "бум-м-м-м!!!" в стенку и продолжил, - зачем вам понадобилось врываться в стыковочную, когда там шла стрельба?

– Со страху, - пояснила белокурая Генриетта.
– Я только что смыла ночную витаминную маску и начала чистить зубы. Когда заорала эта ваша тревога и все начало пищать, квакать, мигать светом, я и кинулась по направлению этих как там они у вас называются - ну, такие стрелы по всем переходам, которые загораются и гаснут.

– Нишего умнее вы шделать не могли!
– раздосадованно зашепелявил Русти.
– Проблешковые укажатели покажывают направление на отшек, из которого подан шигнал оповещ-щ-щения. Это - не для паш-шажиров! Это для охраны! А вам по инштрукции полагалось жакрепиться в противоперегружочном уштрой-тве - на лежанке на вашей то ешть, и ждать дальнейших рашпоряжений!