Затормозив у дома художника, Синклер нетерпеливо посигналил. Дверь тотчас распахнулась, и на пороге появился сияющий Перегрин с внушительных размеров папкой подмышкой.

– Привет, Адам, - радостно объявил он и, захлопнув дверь, стремительно сбежал по ступенькам.

По случаю торжества Ловэт надел светло-коричневый кильт, который великолепно гармонировал с песочного цвета жилетом и такой же курткой. Забросив папку на заднее сиденье, молодой человек сунул ключи в поясную сумку, открыл дверь и непринужденно опустился в пассажирское кресло рядом с Адамом.

– Похоже, я выбрал правильный костюм для сегодняшнего вечера, довольно заключил он, окидывая друга оценивающим взглядом.

– Несомненно, - улыбнулся Адам.
– Берет на заднем сиденье. Надевай, если хочешь. Я пока не буду поднимать верх - может, это последний погожий денек этой осенью.

Поблагодарив, Перегрин нахлобучил берет, лихо заломив его набок, и довольный откинулся на спинку кресла. "Ягуар" плавно выехал на автостраду, ведущую к собору.

– Итак, - сказал молодой человек, высунув одну руку из окна машины, мне никогда раньше не доводилось бывать на такого рода мероприятиях. Нужно соблюдать какие-то особые правила?

– Никаких особых правил, - усмехнулся Адам, - обычная церковная служба, и, насколько я помню, довольно простая.
– Он обернулся и многозначительно посмотрел на папку.
– Ты, вижу, во всеоружии.

– Это еще не все, - рассмеялся Перегрин и кивнул на поясную сумку, здесь лежит блокнотик и пара карандашей. Правда, я не уверен, этично ли рисовать во время церемонии.

– Думаю, ты зря беспокоишься, - ответил Адам, - это не более оскорбительно, чем проводить фотосъемку. Если ты, конечно, будешь благоразумным, - добавил он, многозначительно покашливая.
– Мне кажется, большинству собравшихся польстит твой интерес.

– Это хорошо, - заключил художник.
– Такие события у меня вызывают вдохновение. Все равно что принимать участие в исторической постановке, где все происходит по-настоящему.

– Пожалуй, в какой-то мере ты прав, - хмыкнул Синклер.

Друзья продолжили обсуждать планы на вечер, стремительно проносясь по извилистым улицам города. При виде открытой спортивной машины, в которой сидели два привлекательных шотландца, прохожие оборачивались, некоторые дамы даже останавливались и одобрительно смотрели им вслед.

К тому времени, когда они добрались до площади Палмерстон, на противоположной стороне которой возвышался собор Святой Марии, солнце скрылось и над городом начал сгущаться туман. Сегодня удача была явно к ним благосклонна - как только Синклер свернул на стоянку, в плотном ряду машин образовалось пустое пространство. Адам махнул рукой владельцу отъезжавшего автомобиля и аккуратно поставил "ягуар" на его место.

Оставив береты на заднем сиденье, друзья подняли верх машины и, закрыв ее, поспешили к собору. Перегрин чувствовал себя на вершине блаженства, разглядывая детали костюмов других гостей. Почти все мужчины были в кильтах, а многие щеголяли старинными родовыми нарядами, вызывая в памяти романы Вальтера Скотта.

На улице быстро темнело, клубящиеся над собором тучи сулили ливень. Адам и Перегрин вошли внутрь и погрузились в атмосферу благоговейного ожидания. Художник почти физически ощущал незримую энергию, переполнявшую огромное пространство храма. Ему приходилось раньше бывать в этом соборе, но никогда он не испытывал ничего подобного. Слева от них, в сумраке северного нефа, уже начиналась торжественная процессия. В первых рядах, по всей видимости, шли постуланты* [В католичестве - кандидаты на вступление в монашеский орден.], не имевшие определенных отличительных знаков, но в глубине Ловэт заметил белые плащи действительных членов Ордена с красными крестами на левом плече. Он замедлил шаг, чтобы лучше рассмотреть участников, однако в этот момент на хорах показалась огромная фигура, которая приветливо помахала им рукой.

– Вот и наш хозяин, - произнес Синклер, пробираясь сквозь толпу. Идем, я познакомлю тебя со Стюартом Мак Реем.

Глядя на Мак Рея, Перегрин с восторгом думал о том, каким потрясающим дополнением авторской коллекции будет его портрет. Высокий и широкий, как дуб, Мак Рей носил красный кильт своего клана с уверенностью прирожденного горца. Каштановые с проседью волосы, заплетенные в косу в стиле якобитов семнадцатого столетия, и пышная борода еще более усиливали производимый эффект. Он широко улыбнулся, обнажив ряд белых ровных зубов, и пошел им навстречу.

– Добро пожаловать, сэр Адам! Рад, что ты смог выбраться.

– Я тоже, - улыбнулся Синклер.
– Стюарт, позволь представить тебе моего друга, Перегрина Ловэта. Он талантливый художник; возможно, сегодняшнее событие будет увековечено на его холсте.

– Очень рад, мистер Ловэт, - ответил рыцарь, благодушно пожимая ему руку.
– Кажется, я слышал о вас раньше.

– Надеюсь, только хорошее, - вежливо улыбнулся Перегрин.
– Мне очень приятно, что Адам пригласил меня на это торжество.